Меня зовут Шон

В этот момент мой взгляд упал на деревянную клумбу, в которой росли изъеденные слизнями растения, и я завизжала от ужаса.

Элли

Он снова опаздывал.

А ведь на прошлой неделе все было так хорошо! Как-то раз он даже приехал домой к пяти, а когда она, вся в муке, нечесаная и ненакрашенная, спросила почему, обнял и в ответ спросил, нужны ли какие-нибудь причины, чтобы пораньше вернуться к красавице жене. На сердце Элли вдруг стало легко, словно кусочек мяса и крови заменили шариком, наполненным гелием. Может, никакой другой женщины нет, а если она и существовала, то осталась в прошлом. Можно праздновать победу. Элли пообещала себе, что если так будет продолжаться неделю, то она попробует заговорить об ЭКО. Ей не хотелось разрушать идиллию. Все было как в старые времена — можно выпить бутылку вина за вечер, съесть десерт без боязни растолстеть. Даже заняться любовью — в глубине души она надеялась, что чудо произойдет, что искорка жизни разгорится в ней и без помощи врачей.

Но сегодня он снова опаздывал. Она как неприкаянная моталась по дому. За окном было темно, только в гостиную прорывался оранжевый свет уличного фонаря. Она не закрывала шторы, чтобы увидеть его машину. Ожидание было таким томительным, что пару раз ей казалось: он приехал — колеса его «ягуара» шуршат гравием возле дома! И облегчение накатывало на нее дурманящей волной. Но это все были соседи. Другие мужья и жены возвращались домой и скрывались за теплыми желтыми окнами.

Несколько раз появлялись автомобили доставки еды, при виде которых она обычно неодобрительно качала толовой — слишком уж неэкономно, лениво и нездорово, но сегодня ей было все равно. «Только бы он вернулся. Пожалуйста, вернись!»

Ее преследовали видения. Его белые руки, обнимающие женщину. Она не видела лица женщины, но та была молода, чувственна, не худа, но красива. Волосы ее казались то темно-рыжими, то светлыми, то черными. Она издавала сладострастные стоны. «Да… Останься со мной…» И он оставался с ней в какой-то гостинице — или, может быть, в ее квартире, если она не замужем, — вместо того чтобы вернуться домой к нервно расхаживающей жене. Следовало попробовать присесть. Посмотреть телевизор, как все нормальные люди. Как-то одна из соседок, Чентел, пошутила, что ей нравится, когда Терри, ее муж, задерживается допоздна. «Это здорово, можно смотреть всякую дрянь по телеку и налегать на мороженое». У Элли в голове не укладывалось, как можно хотеть, чтобы муж почаще бывал не дома.

«Разумеется, он не торопится домой. Кому захочется возвращаться к тебе!»

«Ох, мама, помолчи! Только тебя сейчас не хватало!»

Что там за шум? Она подбежала к окну, не заботясь о том, что кто-нибудь ее увидит. Дыхание стало прерывистым. Да, это машина. Сбрасывает скорость. Но это не его автомобиль — Элли хорошо знала звук двигателя «ягуара», шорох его шин. Эта машина была меньше и дешевле. Из нее вышли двое незнакомцев. Зазвенел дверной звонок — легкий бодрящий звон, который она выбрала именно для того, чтобы справиться с излишней тревожностью, когда кто-то приходил в их дом. Только теперь повод для тревоги был реальным. Почему-то она поняла это сразу.

Она на ощупь пошла в прихожую, не заботясь о том, что влажные от волнения пальцы оставляют следы на дорогих шелковых обоях. На мгновение замерла перед дверью. Если она не откроет, в жизни ничего не изменится. Все может остаться по-прежнему — женщина будет ждать возвращения мужа.

Звонок зазвенел вновь. Она открыла дверь, и в дом ворвался порыв холодного ветра. На той стороне улицы в щель между шторами выглядывала соседка. Вечно сует нос не в свое дело!

Женщина, одетая в дешевый брючный костюм, спросила:

— Миссис Салливан? Миссис Патрик Салливан?

И она ответила:

— Да, это я.

Сьюзи

Ник вздохнул.

— Не знаю. Ты уверена, что после вчерашнего тебе стоит так бегать по дому?

— Со мной все в порядке, — ответила я с уверенностью, которой на самом деле не испытывала, отгоняя от себя мысли о мертвом животном, вывернутом наизнанку напоказ всему миру, которое нашла накануне на клумбе. — Нора сказала, что это был кролик. Наверное, лисы поймали.

Тогда я об этом не подумала. Мне показалось, что это Поппет. Или то, что осталось от Поппета. Будто его кто-то специально выпотрошил и оставил у меня на виду. Тот же, кто вечно менял код и проигрывал для меня музыку. Только это, скорее всего, были плоды моего воображения. Нора, наверное, считала меня жалкой городской девочкой, которая никак не может привыкнуть к реалиям сельской жизни. Она куда-то унесла животное и зарыла его, пока я ревела на крыльце. В голове у меня творились все более странные вещи, а сегодня нужно было еще раз соврать Нику, чтобы объяснить, зачем мне нужны деньги.