Меня зовут Шон

— Говорят, в Суррейской больнице отличное родильное отделение, — сказала я ему. — Я хотела бы проверить, сравнить.

Муж посмотрел на меня поверх йогурта и фруктов. Обычно я вставала позднее и не завтракала с ним, поэтому не понимала, насколько он был повернут на здоровом питании и как мало ел в последнее время. В голове промелькнула мысль о той женщине, с которой, как мне казалось, он разговаривал по телефону.

— Но тебя давно ждут в нашей больнице. Да и можно ли так запросто сменить лечебное учреждение? Мы ведь, кажется, в другом округе.

— Я просто хочу посмотреть. Сам понимаешь, для малыша хочется лучшего, — я произнесла эти слова, сложив руки на животе и ненавидя себя за ложь, но он кивнул и смягчился.

— Конечно. Лучше спланировать все заранее. Узнай у них правила посещения и что нужно, чтобы попасть к ним в родильное отделение.

Он успел нарыть массу информации о родах и больницах, а я не знала практически ничего.

— У них там большое отделение ЭКО. Я узнавал об этом. Еще когда думал, что у нас могут быть проблемы. Теперь оно нам, конечно, ни к чему!

Мы даже не обсуждали ЭКО, а он «узнавал»? Интересно, как далеко он мог бы завести меня по этому пути, даже не получив на это моего согласия? Как вышло с этим чертовым домом.

— Кстати, что там с анализом крови? Приходило что-нибудь от той дамы-врача? — спросил он, вставая.

— Нет, — у меня возникло смутное подозрение, что нужно позвонить самой.

— Так потереби их, пусть поторопятся. Чем скорее мы с тобой все уладим, тем лучше.

То есть «чем скорее посадим тебя на таблетки», почему-то подумалось мне. Я выдавила из себя улыбку:

— Конечно. Так ты дашь мне на дорогу?

Мне нужно было доехать на поезде до Лондона и і ам сесть на другой, потому что прямого сообщения между юродами не было. В этой глуши без машины все равно что в тюрьме.

Он скорчил озадаченную гримасу:

— Конечно! Ты же знаешь, это и твои деньги!

«Тогда почему мне приходится выпрашивать их у тебя?» У меня был доступ к совместному счету, но снять наличные было попросту негде, а местные такси все еще не принимали карты. А если бы их и принимали, Ник наверняка принялся бы расспрашивать, куда я ездила, зачем, с кем встречалась.

— Просто… терпеть не могу просить. Скучаю по тем временам, когда у меня были собственные деньги.

Он удивленно уставился на меня:

— Мы с тобой муж и жена, Сьюзи. Что мое — твое. Иногда мне кажется, что ты не понимаешь, что значит быть замужем.

Вот он, щелчок взведенной мины. Я старалась не шелохнуться.

— Хорошо, — тихо ответила я и взяла банкноты, которые он выдал мне, ощутив прикосновение сальной бумаги к ладони.

Я не знала, сколько еще смогу продержаться, каждый день вымаливая мельчайшие обрывки свободы.

* * *

Я начала готовиться к поездке, едва машина Ника скрылась за поворотом. Как бы плохо ни шли дела, перспектива выбраться отсюда хоть на какое-то время меня воодушевляла. Я помыла голову, даже слегка накрасилась. Где-то в глубине свербела мысль — а вдруг ты там? Я ехала к тебе на работу — если ты рассказал правду о докторе Эндрю Холте. Посмотрелась в зеркало: по-зимнему бледное лицо, вокруг глаз — темные круги, не исчезавшие, сколько бы я ни спала. Сквозь красные волосы виднелись мышиного цвета отросшие корни, но подкраситься Ник мне не разрешал — краска для волос, как и многое другое, плохо влияла на ребенка. Любая моя одежда отвратительно растягивалась на животе… Действительно ли мне хочется предстать перед тобой в таком виде?

Спустившись в прихожую, я столкнулась с новой проблемой с сигнализацией. Теперь я не могла вы-йти. Когда я повернула дверную ручку вниз, она не поддалась. Неужели Ник неправильно включил сигнализацию, установив ее в режим «никого нет дома» вместо «дома»? Нет, тогда бы она сработала — датчики движения засекли бы меня. Я задумчиво склонилась над панелью управления — бестолковой мешаниной кнопок и лампочек. Код такой же, как и снаружи? Боже, голова словно ватой набита! Я осторожно ввела код, и дверь с тихим звоном открылась. Пронесло. На секунду я едва не стала пленницей в собственном доме по-настоящему, а не только мысленно.

* * *

Пересадка на вокзале Ватерлоо позволила мне мельком заглянуть в прошлую жизнь — увидеть другой мир, полный бегущих по своим делам людей, уткнувшихся в свои телефоны, дымящих сигаретами на холодном ветру. Таксист, что вез меня до больницы, попался разговорчивый до назойливости. Пока я жила в Лондоне, мне нравилось болтать с таксистами или водителями «Убер», обычно по пути домой после бутылочки вина. Я даже хвасталась этим: поболтали с таксистом, он всю дорогу рассказывал о своей семье в Марокко». Ты как-то назвал это «добродетелью напоказ».

— В дородовое едете, да? Моя жена там всех троих наших рожала.