Меня зовут Шон

— Так, давайте разберемся, — доктор Холт был озадачен не меньше моего. — Вы встретили мужчину, на котором был бейдж с моим именем, но который на самом деле оказался Патриком из нашего административного отдела? И он сказал, что его зовут Шон, а вы подумали, что он врач?

— Да… Нет… Я подумала… Он сказал, что произошло недоразумение. Что вы с ним коллеги.

И так оно и было — вы работали вместе. Кажется, я запуталась. Значит, ты солгал? Или ты сказал мне правду? Имя Шон — тоже ложь, если только ты иногда им не пользовался. Мне приходилось встречать мужчин, предпочитавших второе имя.

— Я должен быть в операционной через пять минут…

Доктор Конвей развернулся, и я почуяла запах его дыхания — несомненный резкий душок спиртного. Неужели он напился перед тем, как давать наркоз? Его темные глаза, покрасневшие, с отекшими веками, остановились на мне, и я поняла — ему известно, кто я. Он знал о нас все. Должно быть, ты ему рассказал, хотя и утверждал, что сохранишь тайну и что я тоже не должна никому ничего говорить.

— Конечно, ступай. Спасибо, Джим, — Конвей вышел из кабинета, и доктор Холт снова повернулся ко мне. — Вы точно хорошо себя чувствуете? Я могу позвать сестру. Вы можете прилечь в смотровой, если…

Меня пронзил панический ужас. Если я позволю им заняться мной, останутся записи — возможность проследить меня до этого кабинета и узнать о том, как меня ошеломила новость о том, что ты умер. Умер!

— Все хорошо. Спасибо за помощь. Простите, мне пора…

Я вскочила и со всех ног бросилась в коридор вслед за Конвеем. Он уже почти скрылся за углом.

— Подождите! Доктор Конвей… — я сразу же запыхалась, ослабленная потрясением, и оперлась о стенку.

— Что вам угодно? — холодно спросил он.

— Пожалуйста… Мне нужно знать, что с ним случилось. С Шоном… То есть с Патриком. Я — Сьюзи.

Я ждала его реакции, и через несколько мгновений он кивнул:

— Я так и подумал. Что вы здесь делаете?

— Я хотела хоть что-то узнать! Он просто исчез.

Я пыталась его найти, а теперь оказывается, что он и врачом-то не был…

— Нет. Пытался, но не доучился. Потому иногда он… любил притворяться. Наверное, потому и пошел на ту конференцию, — все та же насмешка. — Вы не знали, что с ним произошло?

— Нет, даже понятия не имела. В новостях я ничего не видела.

А как бы мне это удалось, если я искала человека под другим именем? Если ты даже жил не в том графстве, в котором я думала? Я просматривала не те местные новости.

— Ну, да… Печально, но так бывает, — ни капли сочувствия в его тоне.

— Почему это случилось? Как?

Он пожал плечами:

— Мы не знаем. Машина врезалась в дерево, но мы не нашли никаких признаков кровоизлияния в мозг или какого-нибудь припадка. Ничего, объяснявшего причины.

«Почему он это сделал?» В моей голове зародилась новая мысль, не приходившая раньше:

— Неужели вы думаете, что он мог сделать это сам?

Я как раз рассказала тебе о ребенке и о том, что хочу, чтобы ты бросил жену и был со мной. Я сказала, что ребенок почти наверняка твой, судя по срокам, по тому, как я старалась держать Ника в неведении о времени, благоприятном для зачатия. Может быть, поэтому ты так и поступил?

— О боже! — Мне вдруг стало тяжело дышать, стены будто покачнулись. — Я не… Этого не может быть!

— Думаю, мы никогда не узнаем. Коронер сказал, что это несчастный случай. — Конвей снова оглядел меня с ног до головы, и у меня мурашки побежали по коже. — Вам следует поехать домой и отдохнуть.

Его глаза опустились на мой живот, и мне стало страшно — сколько еще моих тайн известно этому человеку, о котором я прежде даже и не слышала?

* * *

Только через несколько часов я впервые подумала о ней. О твоей жене. Не знаю, как я сумела доехать до дома. Меня трясло, бросало то в жар, то в холод. Я почти бредила. «Но как ты мог?.. Я не могу… О боже! О боже!» Смешно — когда заканчиваются слова, от похоти ли, от потрясения или от горя, мы взываем к Богу, в которого совсем не верим.

Я никак не могла побороть это давящее чувство отрицания — ты не мог погибнуть. Я бы узнала. Кто-нибудь обязательно рассказал бы мне. Потом пришло чувство утраты, пронизывающее до костей. И страх — я по-прежнему была беременна. Было почти невероятно, что я смогла пройти через все это и остаться беременной.

Милый мой! Я не могла в это поверить. В моих мыслях ты всегда был где-то на песчаном пляже, смотрел на прибой, стоя босыми ногами на мокром песке. Ты не погиб. Мы с тобой еще увидимся.

Когда такси подъехало к дому, я кое-как сумела расплатиться с водителем. Единственным моим желанием было побежать к Норе. Нора поможет.

Я так и не смогла найти имени твоей жены. Даже в новостях, которых было не так уж и много. Всю дорогу я плакала и пыталась найти его в своем телефоне, несмотря на опасность. «Миссис Салливан. Жена Патрика Салливана. Овдовела после автокатастрофы». Но ничего не нашла. Словно та женщина была призраком.

Нора