Меня зовут Ворн

Не успели привыкнуть глаза к свету пламени факелов, как солнце яркой вспышкой ослепило мальчишку. Его вели по улице, под босыми ногами, обжигая, хрустел мелкий острый гравий. Куда его вели, он не видел, но вели недолго. Затем, зашвырнув в повозку, заперли двери. В темном деревянном коробе Калину полегчало. Белые пятна еще плавали перед глазами, но зрение потихоньку возвращалось. Немного привыкнув к освещению, Калин осмелился заглянуть в узкую щель. Длинная серая стена. Имперцы. Ворота. Городские улицы. Громыхая оббитыми железом колесами, проехали по каменной мостовой, свернули к дворцовым стенам. Их Калин узнал. Еще немного телега ползла вдоль них, потом остановилась. Калин подумал, что его привезли во дворец, чему немало удивился. Изначально, услышав голоса, он решил, что пришли его забрать для казни, так как за убийство имперцев это была единственная кара. Он смертник, и он это знал. Но когда услышал от карлика про казематы, в душе затеплилась надежда – побарахтаемся еще. Въехали сквозь небольшой туннель во двор с длинными одно– и двухэтажными домами.

– На выход! – стукнули по стенке перевозки чем-то увесистым.

Дверь отворилась.

Короткая цепь между кандалами стесняла движения. Руки, скованные за спиной, тоже прыти не придавали. Калин выполз гусеницей. Встал. Вокруг на стенах стражники. Две вышки с лучниками. На крышах тоже лучники.

– Огляделся? – с усмешкой поинтересовался его конвоир. – Бежать отсюда не получится, даже не думай об этом. Рыпнешься хоть раз – пойдешь на площадь.

«Это он о казни», – смекнул Калин.

– Тебе дали шанс. Воспользуйся им и умри достойно. А теперь стой спокойно, с тебя снимут оковы.

* * *

В пустой комнате на голом каменном полу сидели четверо: трое молодых парней от семнадцати до двадцати с небольшим и взрослый мужчина годов сорока. Вошедшего Калина смерили удивленными взглядами.

– Они теперь и детьми не брезгуют, – удрученно высказался мужчина. – Куда катится мир…

Калин окинул четверку взглядом – ни одного воина среди них не было.

Двое молодых парней брезгливо скривились и, демонстрируя свое презрение к чумазому оборванцу, пропахшему «княжескими апартаментами» карлика, отвернулись. Заметив в углу ведро воды и ковш, Калин пошел туда. Пить хотелось дико. В тесном коробе было настолько душно, что он думал, скоро закипит и испарится из него вся влага.

– Прочь! – взвизгнул, дав петуха, худощавый брюнет с греческим носом. – Отойди оттуда, сейчас же!

– Застолбил? – вступился за Калина второй брюнет, чуть ниже ростом, но на вид постарше.

– А ты станешь пить после него? – брезгливо поинтересовался первый. – Лично я – нет.

– Верно Ливон говорит, нечего воду пачкать, – поддержал товарища самый старший из молодняка.

Парнишка, вступившийся за новенького, вопросительно, ища поддержки, посмотрел на взрослого мужика, но тот сделал вид, что его это не касается. Брюнет с блондином угрожающе буравили паренька взглядами, мол только посмей. Парень медленно поднялся на ноги, сделав пару шагов к ведру, подчерпнул ковшом воду. Поднялся блондин, за ним и брюнет.

– Пожалеешь, – прошипел блондин, хищно следя за ковшом.

Парень молча протянул его мальчику.

Стоило Калину коснуться посудины, как двое «чистоплюев» кинулись в нападение. Сделав шаг назад и в сторону, Калин, встав боком к нападающему, выбросил ему навстречу ногу. Резко выдохнув, носатый согнулся напополам и отлетел к стене, глухо ударившись, осел. Сделав глоток воды – не утерпел – Калин ту же ногу маятником опустил на плечо блондина, который, схватив «защитника» за грудки, пытался повалить того на пол. Рука тут же повисла безвольной плетью, перестав слушаться хозяина. Блондин, ошалело тараща выпученные глаза, развернулся в сторону обидчика и тут же получил грязной ногой в лицо.

– Вот черт! – Калин с досадой заметил, что немного драгоценной влаги пролилось ему на рубаху. – Попить нормально не дадут, что за люди, – буркнул не без иронии и присосался к ковшу, чуть ли не мурча от удовольствия.

– Здоров ты ногами махаться, – заметил нечаянный защитник. – Мирон – протянул он руку Калину.

Взглянув на свою ладонь, Калин попросил слить ему на руки и только после этого поприветствовал нового знакомого.

– Помыться бы, – чесал мальчик себе спину, сидя поблизости от ведра.

Мирон пристроился по соседству. В непринужденной беседе он поведал, что его забрали из дома за долги отца. Он думал, в рабство, но почему-то привезли сюда. Куда «сюда», он толком так и не понял, но серьгу вдевать не стали. Сказали, вроде, что будут обучать драться, а потом, если он победит, отпустят домой.

– Ага, как же, отпустят вас, – подал голос мужик, – наивные.

– Разбойник он, – шепнул парнишка Калину на ухо. – Повесить его хотели, вот он и не верит, что вместо виселицы ему лучшую участь предложили.

Блондина со сломанным теперь носом осудили на смерть за убийство жены, говорил, что гуляла. А «грека», как про себя Калин прозвал Левона – за воровство нескольких мар у одного высокородного вельможи.

– Бандит, ревнивец и конокрад – хороша компания, – иронично подметил Мирон.