Меня зовут Ворн

Огромный стеклянный куб, повернутый углом к небу, словно рукой великана был впечатан в здание с колоннами. Для мальчика это выглядело так: в старинный дом из мультика про Геракла врезался и навечно застыл космический объект. Подобные он видел в фантастических фильмах про галактические сражения. Такое дикое сочетание привело ребенка в неописуемый восторг. Поднявшись в горку еще один квартал, Калин застыл на месте. Внизу, по ту сторону подъема, перед ним раскинулся самый натуральный космодром. Здания обтекаемых, немыслимых форм донельзя походили на самые настоящие космические корабли. Калин завис сознанием.

– Что это?

– Город древних, – совершенно обыденно ответил Джогу. – Плохое там место, лучше обойти.

– Не знаю, кто эту часть города проектировал, но у него явно была тяга к фэнтези, – пробормотал Калин, рассматривая очередную страшную крылатую статую, сидевшую на карнизе, как вдруг «статуя», повернув голову, издала противный звук, резкой болью ударивший по ушам.

– Кха! – заорали один за другим хуманы, и два копья полетели в существо.

Тварь вспорхнула, увернувшись от наконечников, хлопнула кожистыми крыльями и, поднявшись над крышами, бросилась в атаку.

– Сюда!

Калина потянули за рукав рубахи, и он побежал. Он бежал и видел, как его тень преследует еще одну, и эта другая тень стремительно увеличивается в размерах, перекрывая его собственную. Спину обдало холодом дурного предчувствия. Калин упал, распластавшись на пузе, порыв ветра промчался над ним, унося массивное тело твари ввысь. Калин перекатился на спину, выставив перед собой нож.

– Беги! Беги, Калин, прикроем! – заорал Гобла с копьем наизготовку.

Халк тем временем раскручивал увесистую гирьку, привязанную к веревке, петли которой ровными кольцами были накинуты на другую руку. Летучий мышь-переросток пошел в новую атаку. Калин рванул, что было сил, с низкого старта, интуитивно вжимая голову в плечи. Копье и грузик со свистом пролетели над самой его макушкой.

«Попали», – подумал мальчик, услышав за спиной характерные звуки: визг и грубое приземление. Крыло с когтем все же достало, задев бегущего мальчишку по ногам, и тот покатился кубарем. Хуманы уже неслись к подранку с целью добить, только Карман шел спокойно, никуда не спеша.

– Я думал, это горгулья, – отплевываясь от пыли и песка, утирая кровь с содранного подбородка, произнес Калин, – а она живая, падла, – сплюнул он вязкую, розовую слюну. – У-у, блин, кажется, зуб шатается.

Карман протянул мальчику руку, помогая подняться.

– Ничего, главное, сам цел. Идем, трофей смотреть.

Трофей уже не подавал признаков жизни. Хуманы быстро и умело с ним расправились, и только Халк еще возился с телом, распутывая свою веревку. Карман достал небольшой кривой ножичек и, присев у головы, раскрыл пасть, полную острых зубов, бесстрашно сунул туда руку. Калин брезгливо скривился. Спустя пару минут у ног старика лежали два зеленоватых мешочка, а он деловито обтирал свою конечность песком от слизи.

– Фу, что это?

– Железы птахи.

– А, – кивнул Калин с видом бывалого знатока, которого уже ничем нельзя удивить, – это, значит, птаха, да?

– Она самая.

– М-да уж… – обошел он вокруг здоровенной «летучей мыши».

Полностью покрытое жесткой коричневой шерстью тело размерами не уступало взрослому человеку. Вместо рук крылья с одним здоровенным изогнутым когтем на каждом суставе. Всего таких Калин насчитал восемь штук. Лапы короткие, мощные, без шерсти. Маленький короткий хвост-обрубок тоже был лысый. Большие острые уши и вздернутый к верху нос придавали морде схожесть с летучей мышью, но вытянутый вперед кусательный аппарат с двумя вампирьими клыками больше напоминал гибрид вервольфа с вурдалаком.

– Вологодский соловей, етио мать, – усмехнулся Калин, приподняв крыло и прицеливаясь, как бы удобнее срезать с него парочку когтей. – И зачем нужны эти железы?

– Боль унимать, – Карман уже припрятал вырезанные органы в недра своей бездонной сумки. – Ее укус самый безболезненный. Вообще, это ночная тварь. Она тихо подкрадывается к спящей жертве и пьет кровь. Выпила досуха и упорхнула прочь, во тьму.

– Дракулой надо было назвать, а не птахой.

– Мы таких не знаем.

– Вампир это. Тоже тварь летучая и тоже кровь пьет, а потом умершие после укуса воскресают и становятся такими же. От вашей птахи так же?

– Нет, слава Богу, – отрицательно замахал Карман руками. – Помер, так помер. Больше не возвращается. Это только от умертвий так. Тьфу-тьфу, – поплевал он за левое плечо. – Ну их к бесам. Не поминай лиха. Ты мне Дракулу своего покажи, мало ли, вдруг нечто подобное встретим, хоть будем знать, что оно такое, и как с ним бороться. Кстати, а как бороться, знаешь?

– Хех, а то! – гордо вскинул он подбородок. – Привал будет, покажу тебе кино, – усмехнулся мальчишка и, оттяпав первый коготь, приступил к отчленению следующего. – Карман, если эта тварь ночная, почему тогда она днем напала, тем более, так нагло? Нехарактерное ведь поведение, или за ней и такое бывает?