Меня зовут Женщина

С А., к которому написано это письмо, я пережила перламутровые отношения. Слово «перламутровый» катится, как волна, вытягивает губы, как поцелуй, в нем заключена акварельная пестрота и игра световых плоскостей, как в поворачиваемой раковине. Скоропостижные романы существуют для того, чтобы люди вышли из них более защищенными, чем вошли. У них не бывает сил изменить жизнь влюбленных, но достаточно средств, чтобы изменить их самооценку. Они придуманы как праздник, а праздник — это то, что строит, а не то, что рушит.

Когда мне было лет семнадцать, надо мной шефствовал один яркий шестидесятник. Он возился с моими стихами, снабжал запрещенной литературой, таскал во взрослые компании. Однажды я встретила парня, которому стала настырно объяснять, что мы хорошо знакомы. Перебрав все возможные варианты пересечений, мы призадумались.

— Странно, — сказала я. — Но мне так привычна твоя жестикуляция, твоя манера говорить, поправлять волосы... Это похоже на Ю., — и я назвала фамилию шестидесятника

— Ю. — мой отец, — сказал парень после огромной тяжелой паузы.

— Как странно! Он никогда не говорил о тебе. Только о дочерях.

— Он не знает, что я есть. А я знаю, что он есть. Я слежу за ним, читаю все его статьи...

— Послушай, Ю. — такой гениальный человек! Мы завтра же придем к тебе в гости.

— Ты что, действительно можешь меня с ним познакомить? — вытаращил он глаза.

— Да просто сейчас позвоню — и он придет!

— Нет, нет, сейчас не надо. Лучше завтра. Я должен подготовиться.

— ...Как его фамилия? Да, да... Это может быть, — зевая, ответил Ю. в ответ на мой истерический телефонный звонок. — Одна некрасивая редакторша в молодости... Она потом внезапно исчезла. Мне намекали, что родился ребенок. И что? Похож на меня? Знакомиться? Ну уж от этого увольте. Мы прекрасно жили друг без друга всю предыдущую жизнь и прекрасно проживем дальше. Он гордится мной? Пусть гордится, если это ему необходимо...

— Но ведь вы всегда жалели о том, что у вас нет сына! Вы всегда мечтали о преемнике! У него такое одинокое лицо! Он так нуждается в вас! — вопила я, и он сдался под моим натиском.

На следующий день мы отправились в гости.

Комната была набита народом, стол был уставлен бутылками. Парень позвал всех, кому хотел продемонстрировать происхождение. В прихожей он и Ю. испуганно пожали друг другу руки. Весь вечер Ю. не закрывал рта. Он блистал, и сын купался в лучах его славы. Он пожирал отца подернутыми влагой влюбленными глазами. Когда все разошлись, Ю. подал руку для прощания.

— Я... Мне... Хотел посоветоваться, — сказал сын картонным от страха голосом. — Мне предлагают идти в аспирантуру... А я...

— Да, да, — ответил Ю. холодно. — Я вам как-нибудь позвоню, — и вышел к лифту.

Когда мы ехали обратно, он сказал:

— Мальчик мне неинтересен. А вот жена у него хорошенькая, я бы за ней приударил. Впрочем, носик великоват.

Больше они никогда не виделись. Вскоре сын эмигрировал. А еще через несколько лет Ю. умер. Его хоронили в закрытом гробу, потому что он пролежал почти неделю в своей квартире, набитой антиквариатом, пока бывшие жены и многочисленные любовницы не сообразили, где его искать.

Одна пожилая женщина, вдова человека, умершего от пьянства, очень хотела внучонка. Ее сын, потомственный алкоголик, женился на пьющей девице, отец которой по пьянке зарубил топором не менее пьяную мать. Молодые радостно существовали в выбранной системе координат, однако никак не могли зачать потомство. Соединившись, их проспиртованные клетки никак не превращались в беременность.

И тогда пожилая женщина выяснила, что в городе Питере есть институт, в котором за энную сумму в лабораторных условиях старания молодых могут увенчаться успехом. Недолго думая, она продала корову и, вручив деньги, отправила сына с невесткой в колыбель трех революций. Сладкая парочка приехала в институт, пропустив дни возможной беременности, и тут же с горя пропила все денежки. Пожилая женщина, узнав о крахе, долго плакала, а потом вытерла глаза рукавом и сказала:

— Ничего, вторую корову продам, а внучонка себе сделаю.

Отношения детей и родителей — самая будоражащая тема, самое скользкое «что делать?» и «кто виноват?» Моя подруга, занимающаяся миссионерской опекой инвалидов, поставила передо мной задачу, к которой я периодически возвращаюсь, без всякой надежды на ее разрешимость.

Двое молодых людей на инвалидных колясках вступили в брак. Женщина обнаружила беременность, а администрация дома инвалидов, в котором пара проживала, потребовала аборта. Вопрос задачи: где больше нарушают права человека:

— при насильственном аборте?

— при сдаче ребенка в детский дом — ведь родители не в состоянии даже взять его на руки?

— при удовлетворенном требовании родителей, чтобы некто, какой-то «кто-то» (благотворитель, государство и т. п.) обеспечил их родительскими правами, не требуя от них родительских обязанностей?

Ответа я не знаю.