Меняем историю: новые 50 оттенков (СИ)

Мы просидели в обнимку где-то около 10 минут. После того, как я все высказала отцу, опустив только некоторые детали, мне полегчало. Честно. Я будто отпустила все проблемы. Возможно, это чувство продлиться недолго, но сейчас мне хорошо. Рей ничего не говорил. Я рассчитывала, если честно, на какой-то монолог в ответ, но только крики птиц заполняли тишину. Солнце уже село, и на улице потемнело. Теперь же Джексонвиль загорелся полночными огнями, которые отсюда были как маленькие светлячки: яркие точечки от фонарей и витрин. Мы продолжали сидеть и любоваться видом. Сейчас я забыла о всех мальчиках, суете и тому подобное. Наверно, именно это Рей и хочет до меня донести. Проблемы, конечно, остались и их нужно как-то решать, но не стоит забывать о мире и спокойствии с самим собой. Мне просто нужно иногда уединяться и выплескивать те эмоции, что накопились за тот или иной промежуток времени. Я не могу пойти по методу Грея, ведь избивать мужчин не мой профиль, но и держать все в себе как Хосе, тоже неправильно. В общем все решения нужно принимать на трезвую и спокойную голову. Рей обнял меня еще крепче. Я рада, что прилетела к нему. Но решать свои личные проблемы здесь, нереально. Как бы это не звучало грустно и обидно, я должна улететь. Папа мне помог во многих аспектах, дальше я должна сама. Немного отстраняюсь, чтобы сообщить эту новость, но тут папа начинает говорить:

-Знаешь, дочка. Ведь мы с тобой очень редко видимся. Ты стала уже такой взрослой, самостоятельной девушкой. У тебя вон какие глобальные проблемы случаются. Ты ко мне приезжаешь не часто, и я это понимаю… Но вот в эти последние два дня, ты выложила на меня столько информации о своей жизни, что такое ощущение, будто ты год уже тут живешь. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Это правильное решение. Сидеть здесь и рыдать в подушку, о том, что у тебя много проблем и не решать их, неправильно. Если ты и правда уверена, что так будет лучше, самолет на Сиэтл завтра в 10 утра. А насчет всех этих отношений. Милая, ты давно уже для себя поняла, с кем построишь свое счастье. Возможно, оно будет хрупким и недолговечным, но зато ты не пожалеешь о выборе. Если ты и правда влюбилась в Кристиана, то не упускай его… А с Хосе я сам поговорю. Не трать свои нервы. Они тебе еще ой как пригодятся, -я улыбаюсь и плачу. Папа меня знает лучше, чем кто-нибудь другой. Он моя опора и путеводитель по жизни. Я крепок-крепко обнимаю его и целую в бородатую щеку:

-Я люблю тебя, пап, -шепчу я:

-И я тебя, девочка моя, -я закрываю глаза, чтобы запечатлеть этот момент в своей памяти…

Мы пришли домой уже ближе к 11 вечера. Свет не горел. Я испугалась, что Грей улетел уже, и поэтому быстро обняла отца, пожелала ему спокойной ночи и побежала к себе в комнату. Какое же было облегчение, когда я увидела Кристиана, стоящего у окна в моей комнате. Он уже переоделся во что-то более-менее домашнее, хотя вряд ли шорты и футболку можно назвать домашним. Я закрываю дверь за собой и иду к этому мужчине. Слова папы до сих пор у меня в голове: «Милая, ты давно уже для себя поняла, с кем построишь свое счастье. Возможно, оно будет хрупким и недолговечным, но зато ты не пожалеешь о выборе. Если ты и правда влюбилась в Кристиана, то не упускай его…» Рей как всегда прав. Я осторожно касаюсь плеча Грея, он морщится, но не убирает руку. Меня это приятно удивило. Возможно, если я буду касаться его через футболки, рубашки и толстовки, то тогда это не будет запретом. Вид из окна был менее красивый, чем с утеса. Здесь видны только деревья и некоторые дома. Все покрыто мраком ночи, кое-где лишь имеются просветы фонарей. Я сопоставила эти два пейзажа с нашими отношениями. Иногда, Грей бывает таким мягким и ранимым, но это очень быстро проходит, прямо как закат солнца, но чаще всего он сидит вот в такой кромешной темноте, где очень мало света, и это продолжается очень долгое время. Я хочу помочь ему, растопить этот лед в душе, что накопился за его жизнь, но он закрыт от меня. И что мне сделать, чтобы он как-то открылся, я не знаю. Вдруг, Грей опять ни с того, ни с сего начал что-то шептать. Я подхожу ближе, чтобы все расслышать:

-Я был женат, Анастейша. Но это было не по любви, а просто сказано на эмоциях. Невеста, Лейла, была моей нижней. Меня все устраивало, пока она не ляпнула, что любит меня. Какой же это бред. Я много раз говорил ей, что никогда никого не полюблю, что я рожден не для этого чувства, но она настаивала на своем. Я тогда был очень зол, поэтому предложил ей женитьбу. Она, дура, согласилась…-я затаила дыхание. Эта Лейла тоже любила Грея, но он отверг ее. Почему? Неужели не получилось как-то растопить его сердце? Что между ними произошло?

-Спустя две недели после нашей свадьбы и жесткого траха в игровой, она приносит мне коробочку с положительным тестом на беременность.-мои глаза полезли на лоб. Значит, сейчас где-то ходит сын или дочка Кристиана Грея?! Ой, мамочки! Я забыла как дышать. Теперь я поняла, почему в контракте «противозачаточные» так выделены. Вот этого я не ожидала, если честно: