Меняя личности

10 октября 1996 года Карен выглядела просто усталой. Она сказала, что потеряла время по пути ко мне, очнулась только в паркинге и потерялась. Сегодня она мне не рассказывала новые воспоминания Майлза. Должно быть, она их все впитала. С её слов, наихудшие воспоминания связаны с ритуалами. На них постоянно истязали её тело. Способ Майлза справляться с болью пробудил в нем желание разорвать себя изнутри, поскольку он считал, что был дьяволом. Он также хотел, что и я причинил боль Карен. Она сказала, что им потребовалось несколько лет, чтобы поверить в то, что я не стану этого делать.

Воспоминаниям Майлза недоставало временных рамок, хронологии. Больше всего она ненавидела те воспоминания, в которых её заставляли говорить, что она хочет, чтобы ей причинили боль, а затем они приступали к этому или же когда они внушали ей мысль, что она может быть спасена через боль, и затем опять же мучили её.

Карен по моей просьбе рассказала об одном из воспоминаний Майлза, о священнике, который участвовал в издевательствах над ней. Он окроплял её святой водой, чтобы посмотреть, будет ли она жечь её кожу, и показать тем самым, что она была спутницей дьявола. Она вспомнила, что видела красные отметины на тех местах, куда попала эта вода, и теперь она задумалась, а была ли это на самом деле святая вода. Также она не могла точно вспомнить, не появились ли они после её собственных действий.

Я слушал её внимательно по поводу того, как прошло слияние с Майлзом. В голове я держал то, что она мне написала, что, если я хотел услышать детали ритуальных издевательств над Майлзом, то мне надо было попросить Карен рассказать об этом. Я думал об этом. Мне очень сильно хотелось узнать эту часть её биографии, возможно, в моём любопытстве была доля чего-то нездорового, в точности, как у зевак, собирающихся, чтобы посмотреть на публичную порку. Иногда я ловил себя на мысли, что стал психиатром отчасти из-за того, что меня привлекали странности. Но мне следовало быть осторожным. Я не хотел узнавать подробности этих событий ради собственного развлечения.

Я не знал, какую пользу принесёт Карен то, что она делится со мной всеми тошнотворными душераздирающими подробностями своих мучений, от которых её саму воротит. Пока я не видел в них явную пользу для терапии, поэтому и не поднимал эту тему. Я акцентировал внимание Карен на то, что ей не следовало беспокоиться о том, что её воспоминания нанесут мне какой-либо вред, что она могла мне рассказывать всё, что хотела, и мне не требовалось, чтобы она делилась со мной чем-то определенным. Мы остановились на таком варианте. Затем я ввёл её в транс, и со мной захотела поговорить Энн.

- Я слышала, Вы предложили, чтобы я следующей объединилась с Карен, - Энн сидела прямо на стуле, её голос не был лишен шарма и сдержанности (я бы даже сказал утонченности). - Я не против, но для начала мне бы хотелось кое-что выяснить.

- Конечно, чем я могу помочь?

- Нужно исправить неправильное понимание религии у Карен, - у Энн есть свой повод для злости. - Господь любит каждого, но для нас он мёртв.

- Ты имеешь в виду из-за того, что тебе говорили на церемониях?

- Да.

- Только у некоторых личностей есть подобные мысли, - отметил я. - Возможно, тебе удастся совладать с этими неправильными воззрениями.

- Не знаю. Мы чувствуем себя недостойными любви Господа, - Энн посмотрела на меня прямо. - Вы не знали, что они включали записи пения хоров, когда проводили свои церемонии? В итоге, где бы мы это ни слышали, это напоминает нам о прошлом.

- Большой вред был нанесен религиозным чувствам Карен, - заключил я.

- Это было чудовищно.

Потребовалось несколько недель прежде, чем последствия от слияния с Майлзом прекратили давать о себе знать. Разбирательство в суде дела о моём разводе давило на меня, но я старался не приплетать эти эмоции в сеансы с Карен. К тому же она не спрашивала об этом. Я и дальше обсуждал с Энн её слияние, и в итоге она дала своё согласие. Правда, перед тем, как начать, со мной захотел поговорить Сидни. Ему казалось, что его объединение пройдет гладко, и он его ждёт с нетерпением. Хотя, с его слов, иногда лучше делать вещи без Карен, но ему грустно, и он чувствовал себя одиноким. Раньше с ним были Майлз и Клэр. Теперь у него не осталось никого, с кем можно было поиграть. Внутри так тихо.

Он спросил меня:

- Будет ли больно от слияния?

Я ответил, что это похоже на объятие. Тогда Сидни попросил у меня разрешения посмотреть на то, как всё будет происходить с Энн.

- Я не против того, чтобы Сидни смотрел, - ответила Энн, чинно восседая на стуле. Она смотрела мне прямо в глаза и говорила спокойно и чётко.

- Думаю, это поможет ему и некоторым другим справиться с их опасениями, - высказал я свои размышления.

- Надеюсь на это. С тех пор, как мы впервые обсуждали слияние, я свободно видела мысли Карен. Надо мной никогда не издевались. Мне сложно поверить в то, что произошло с остальными. Когда я увидела воспоминания Майлза, мне стало не по себе от осознания того, что это всё происходило с нами на самом деле.