Меняя личности

Карен не оплатила вовремя счета за наши сеансы. Я отдавал себе отчет, что бы с ней стало, если бы я указал ей на это. Мать и ещё я, требующий оплату. Я угодил в тупиковую ситуацию. Если бы я постоянно просил ее оплачивать счета вовремя, то она считала бы меня ни чем не отличающимся от ее матери. Если же я умолчал бы об этом, ее долг бы рос, и в какой-то момент мне пришлось бы ей сказать, и в таком случае мне пришлось бы говорить о более крупной сумме, чем она располагает (в точности, как ее мать). Существуют действенные терапевтические методы решения подобных проблем, только я никогда не был в них силен. Поэтому, стараясь не показаться скрягой и пытаясь не запустить ситуацию, я, в конечном счете, обрисовал сложившееся положение несколько сеансов спустя.

- Кажется, Вы немного запоздали с оплатой, - сказал я, передавая ей счет за три месяца.

Карен вся побледнела и начала плакать.

- Я дала деньги матери. Я всегда вынуждена платить за своих друзей. Моя мать всегда говорит, что я ей должна. Теперь я и Вам должна.

- Вот, что кроется за этим, - произнес я, стараясь сохранить голос спокойным и не выдать свое раздражение по поводу того, что она пустила свои деньги на ветер. - Поэтому Вы сейчас думаете, что я не отличаюсь от Вашей матери.

Карен на мгновение задумалась.

- Я могу поставить себя на Ваше место: Ваша мать взяла Ваши деньги - у Вашей матери мои деньги. Нам обоим это не нравится, но мы ничего не можем с этим поделать.

Карен посмотрела на меня и едва улыбнулась. Ей стало легче от мысли, что мы с ней в одной лодке и что я оказался не лучше ее матери. Затем она снова погрустнела.

- Это для Вас всего лишь работа. Вот и все, - она, безусловно, намекала на то, что я не заботился о ней, а только о ее деньгах.

- Это не просто работа. Это особенная работа.

Не знаю, поверила ли она мне. На секунду она задумалась, но, кажется, ей от моих слов не полегчало. Дальше мы спорили по этому поводу.

Важно, что Карен начала защищаться от тех, кто c ней плохо обращался, даже если она не могла отдалиться от них физически. Хотя временами она выглядит как еле держащийся на ногах боксер без судьи поблизости, который мог бы остановить бой, она начала искать лазейки для самозащиты.

Она начала фильтровать звонки своей матери. Когда ее мать оставляла оскорбительные сообщения, Карен сразу удаляла их, не прослушивая их. Она начала придумывать различные предлоги, например, что ей надо было ехать в школу за детьми, когда ее мать просила ее куда-то подвезти. Она начала планировать какие-либо занятия с детьми вне дома в то время, когда ее муж приходил с работы, открывал пиво, пил и затем отключался.

Эти действия еще лишь робкие попытки, которые не всегда удаются. Поэтому чаще она мыслила, как забитая девочка перед лицом своих истязателей: подчинись или умри. Если мучения невыносимы и она больше не могла их выносить, то она хотела покончить с собой. У нее был скудный арсенал взрослых способов действия, которые она могла применить по отношению к жестоким родителям или мужу: отстаивание своих прав, установка границ или просто уход.

Эти варианты не подходили Карен, она сама говорила, что это не в ее силах. Моя задача заключалась в том, чтобы она смогла их применить. Несмотря на внешние негативные воздействия, она становилась сильнее. Когда она начала доверять мне еще больше, она начала рассказывать больше.

В сентябре 1993 года Карен вошла в мой кабинет, вся дрожа от первых осенних заморозков.

- Не знаю, что со мной произошло прошлым вечером, - начала Карен. Я видел, что ей было неловко.

- Что Вы хотели мне рассказать?

- Я пошла вчера к врачу. По крайней мере, я так думаю. Я не помню сам осмотр, но я нашла у себя кое-какие лекарства - вагинальные свечи. Я пыталась следовать инструкции, когда мои руки начали трястись. Меня охватила паника и подступила тошнота. Я засунула одну свечу, и после этого меня вырвало. Не знаю, почему у меня была такая реакция на них.

- Есть какие-нибудь предположения на этот счет?

- Было ощущение, похожее на то, когда надо мной издевались на вечеринках моих родителей... Я хочу Вам об это рассказать, но не могу, - она замолчала и спряталась в свою скорлупу.

- Вы могли бы надиктовать Ваши мысли на диктофон? - я пытался найти выход для Карен, чтобы она могла рассказать мне все, что ей хотелось, потому что у нас было недостаточно времени, чтобы ждать ее откровений за время сеанса.

- Думаю, да.

На следующей неделе Карен принесла мне кассету. Я принес ее домой и прослушал после ужина. На ней был следующий рассказ Карен, разбитый на части.

Отец Карен, Мартин, работая мастером на машиностроительном заводе, подошел к Гарри, разбиравшимся с прессом.