Меняя лица

— Ей повезло с внешностью куда меньше, чем Рите. Зубы придется исправлять, но пока у нее еще слишком много молочных. Может, когда они полностью сменятся, прикус исправится. А так, боюсь, лет до двадцати пяти ей придется носить брекеты. — Рейчел усмехнулась. — Я порой думаю, не начнет ли она завидовать Рите. Но пока они, кажется, не придают значение разнице во внешности.

— Наша милая, забавная Ферн… — В голосе Энджи слышалась улыбка. — Не найти ребенка чудеснее. Я каждый день благодарю Бога за нее. Настоящее благословение для Бейли. Господь недаром послал их друг другу, Рейчел. Безгранична его милость.

Но Ферн, остолбенев, не услышала последних слов. Она не задумалась о том, что значит быть благословением для кого-то. ОНА НЕКРАСИВА. Мысль отдавалась в ушах, словно в голове гремели кастрюлями. ОНА НЕКРАСИВА. МИЛАЯ, ЗАБАВНАЯ ФЕРН. БЕДНЯЖКА ФЕРН.

— Ферн! — позвала Рита, поводив ладонью перед ее лицом. — Эй? Ты тут? Что мне ему написать?

Ферн отогнала старое воспоминание. Забавно, как прочно некоторые события застревают в памяти.

— А если что-нибудь вроде: «Даже если тебя нет рядом, я вижу только тебя. И думаю только о тебе. Твое сердце так же прекрасно, как и лицо? Твой внутренний мир так же завораживает, как игра мускулов под кожей? Думаешь ли ты обо мне?» — Ферн замолчала и посмотрела на Риту.

Та широко распахнула глаза:

— Здорово! Ты писала так в одном из своих любовных романов?

Рита была одной из немногих, кто знал, что Ферн писала любовные истории и мечтала когда-нибудь их опубликовать.

— Не знаю. Может быть, — смутилась Ферн.

— Вот! Пиши. — Рита, просияв, достала бумагу и карандаш.

Ферн попыталась вспомнить свои слова, но на этот раз выходило даже лучше. Рита хихикала и пританцовывала в предвкушении, пока подруга писала любовное послание. Когда заветный листок оказался у нее в руках, она достала из сумки духи и, побрызгав его, просунула в шкафчик Эмброуза.

Эмброуз ответил не сразу — через пару дней, когда Рита обнаружила наконец в шкафчике конверт. Она вскрыла его дрожащими руками и принялась читать про себя, хмурясь и сжимая руку Ферн все сильнее, словно это было сообщение о выигрыше в лотерею.

— Ферн! Только послушай!

Она идет во всей красе —

Светла, как ночь ее страны.

Вся глубь небес и звезды все

В ее очах заключены…

^[5]

Ферн удивленно подняла брови, так что они скрылись под слишком длинной челкой.

— Он пишет почти так же хорошо, как ты, Ферн!

— Лучше, — сухо ответила подруга, сдувая со лба непослушный локон. — Тот парень, который написал это, гораздо талантливее меня.

— И подпись: «Э.», — прошептала Рита. — Он посвятил мне стихи! Поверить не могу!

— М-м-м… Рита, это лорд Байрон. Очень известное стихотворение.

Рита заметно расстроилась, и Ферн поспешила утешить ее:

— Но это ведь потрясающе, что Эмброуз цитирует Байрона… в послании… к тебе… — Это действительно потрясло Ферн. Она понимала, что немногие восемнадцатилетние парни станут писать девушкам стихи, пусть и чужие.

— Мы должны ему ответить! Может, тоже кого-нибудь процитировать?

— Может быть. — Ферн размышляла, склонив голову набок.

— Или я могу сочинить что-нибудь сама. — Рита задумалась на пару мгновений, а потом просияла и открыла было рот, но Ферн опередила ее:

— Только не начинай с «розы красные, фиалки синие»!^[6]

— Черт. — Рита выпятила нижнюю губу. — Я не собиралась ничего говорить про фиалки! Я хотела сказать: «Розы красные и иногда розовые. Думаю, целоваться с тобой очень здорово».

Ферн рассмеялась и отмахнулась.

— Не стоит отправлять ему такое после «Она идет во всей красе…».

— Сейчас будет звонок. — Рита захлопнула шкафчик. — Напишешь что-нибудь за меня, Ферн? Пожа-а-алуйста! Ты ведь знаешь, что сама я не придумаю ничего путного! — Рита видела, что Ферн сомневается, и умоляла ее до тех пор, пока та не сдалась. Так Ферн Тейлор начала писать любовные записки Эмброузу Янгу.

1994

— Чем занимаешься? — спросила Ферн, плюхаясь на кровать Бейли и окидывая взглядом его комнату.