Меняя судьбу

Но это меня не слишком беспокоило, в конце концов это все равно бы вскоре стало известно. А вот родители явно огорчились.

Следом позвонила бабуля. Она была в ярости. Я лежал в постели, отец в другом конце палаты, но ее зычный сердитый голос невозможно было не услышать.

— Позор! Боги, какой позор! — сокрушалась она. — Теперь ни один уважающий себя аристократ не приедет на мои именины! Игорь, как ты мог это допустить?!

— Эти обстоятельства не зависели от меня, мама. Я никак не мог предотвратить произошедшее, — сдержанно ответил он.

— А слухи?! Слухи о Ярославе?! Ты ведь понимаешь какой непоправимый вред они нанесли нашей репутации? Позор!

Бабка еще долго причитала о том, какой это позор. Отец пытался ее успокоить, но не особо старался. Все мы прекрасно знали, какая манипуляторша Матильда Гарван, и что она позвонила далеко не для того, чтобы ее успокаивали. А только ради очередного напоминания отцу, какую ошибку он совершил, женившись на матери. А главное — какие теперь проблемы у всего рода из-за того, что от этого брака родился наследник с проклятием ромалов.

Были от бабули и другие новости, более существенные. Уже с утра двоих знатных учеников родители решили забрать из нашей школы. Школа была бабушкиным детищем, ее самой большой гордостью, и, конечно же, это не могло ее не расстраивать. Бабуля с особой тщательностью подбирала учителей и воспитателей, закупала новейшее учебное оборудование, выбирала самые эффективные учебные программы, по которым обучались и дети самого императора. Аристократы со всего Юга привозила к нам своих отпрысков ради наилучшего образования в этих краях.

Но последняя новость была самой паршивой. Отцу позвонил начальнику городских защитников и сообщил, что чернокнижник ночью повесился. Теперь мы лишились единственного преступника, который бы вывел нас на остальных адептов запретного культа.

Все это нам ничего хорошего нам не сулило. Все решительно шло не так, как должно. Теперь еще наверняка следственный отдел заинтересуется организацией работы защитников в княжестве. Это не совсем плохо, возможно встряска и смена кадров нам не помешает, но вот репутация опять же — пострадает.

В один день Варгана из благополучного и процветающего княжества с одной из лучших школ в Славии превратилась в место, куда ни один аристократ в здравом уме не только не отпустит ребёнка, но и сам не сунется.

К полудню, наконец, явился следователь. Родители остались со мной в палате, по закону допрашивать несовершеннолетнего без присутствия взрослых он не имел права.

В палату вошел среднего роста поджарый мужчина с наметившимся залысинами. Лицо у него был весьма невзрачным, если бы не внимательные, колючие глаза, которые смотрели так, словно видели человека насквозь.

И если бы не глаза, я бы его не узнал, слишком уж он был еще молод, едва за тридцать. Сейчас же на меня нацелил свой пытливый, пронизывающий взгляд, не кто иной, как будущий начальник Тайной канцелярии Федор Крапивин.

Однажды мне не повезло попасть к нему на допрос, и я едва ли могу назвать наше знакомство приятным. Да и вряд ли кто-то из аристократов мечтал попасть в лапы Тайной канцелярии — в империи их опасались и сторонились все без исключения.

Но пока что Крапивин, к счастью, пусть и ведущий, но обычный следователь.

— Князь, княжич, госпожа Злата, — сухо приветствовал он нас кивком, взял один из стульев и поставил возле моей постели.

Крапивин сел за стул, достал из наплечной сумки шар памяти, положил на тумбочку, направив его глазок на меня.

— Итак, Ярослав Игоревич, приступим?

— Приступим, — охотно согласился я, краем глаза видя, как напрягся отец.

Крапивин коснулся рукой шара, активировал его, матовый шар засиял, выпуская луч сканирующего света. Луч ударил прямо в глаза, заставив меня жмуриться.

— Ярослав Игоревич, вы, обернувшись в волка, убили трех чёрных колдунов и одного помогли поймать, и все это произошло за последние две недели. Верно?

— Да, это так, — спокойно согласился я.

— Ваш отец сказал, что вы контролируете оборотничество, это же подтвердил и ваш дядя, князь Олег. Это так?

Я кивнул, снова соглашаясь, и покосился на отца. По договорённости никто бы из Гарванов не стал говорить о том, что я плохо контролирую волка. Это нам сулило немалые проблемы, но и лгать следствию идея так себе.

— Необычно, — усмехнулся Крапивин, — насколько удивительна природа — волк-чародей! Бывает же.

Ни я, ни родители не поддержали следователя в его восхищении. Крапивин снова посерьезнел и вернулся к делу.

— О первом эпизоде нам доложил ваш городской следователь в отчете. Но нас интересует больше второй эпизод, так как произошло убийство. Сами понимаете, убили несовершеннолетнюю ведьму и не простую, а знатную ведьму, — Крапивин вперил в меня пытливый, изучающий взгляд. — Вы ведь знали Элеонору Вулпес, верно?

— Разумеется знал, она была моей одноклассницей.

— В каких вы пребывали отношениях?

— Ни в каких. Мы практически не общались.

— А ваши одноклассники утверждают, что Элеонора ни единожды пыталась вас задеть и частенько подшучивала, иногда ее шутки были особо жестокими. Это правда?