Меняя жизни

– Почему ты, как вор и убийца, пришел ко мне? – яростно шипел Деметрий в лицо молочного брата, но все-таки послушался и понизил голос до шепота: – Что заставило тебя под покровом ночи нападать на меня или же это Дионис затуманил тебе ум вином?

– Да не пил я! И не нападаю на тебя! – шепотом прорычал Эллигий, – а спасаю! Нам нужно срочно уходить. Настроение в лагере, ты сам знаешь, какое уже пару месяцев. Все восхваляют Пирра, а тебя считают диктатором и тираном. А после сегодняшнего твоего приказа идти на него смута достигла апогея и воины жаждут тебя разорвать. Надо уходить прямо сейчас! Осталось буквально несколько человек, которые преданы тебе!!!

Даже твои соматофилаки, которые ограждают тебя ото всех, уже куплены. Они ждут сигнала, чтобы пропустить к тебе с десяток лучших легионеров, которые прикончат тебя в твоей же палатке.

Эллигий, видя, что он поверг в изумление Деметрия, продолжил свой натиск:

– Дух войска уже пал. Для тебя война – это жизнь, для воинов – это только деньги. Но им надоело жертвовать своими жизнями ради твоего удовольствия. Нет цели, которая сплотила бы их. Никто не хочет воевать с диадохами за твои земли! А вот союзника Птолемея, могучего Пирра, они считают освободителем. Ты же знаешь, что твои легионеры идут к нему на поклон и просят разрешения принести ему присягу?

Деметрий так и продолжал стоять в изумлении: он не верил тому, что только что услышал. Ему казалось, что все не так серьезно. Он, конечно, видел, что воины подражают Пирру и восхваляют его после недавних заслуженных побед, но дезертирство и саботаж? Как он мог это пропустить или же все это время он обманывал себя?!

– Что? Я должен бежать, как последний трус?! – словно очнувшись, возмущенно просипел он, выплескивая всю свою ярость на брата. – Ты забыл, что Афины меня поддерживают в благодарность за освобождение их от тирании Кассандра! И скоро моей армии не будет равной во всем мире! Это я собрал войско почти в сто тысяч человек! Мой флот насчитывает более пятисот кораблей! И каких!!! Гигантские и маневренные пятнадцати- и шестнадцатипалубники, лучше которых еще не видывал свет! А мои штурмовые машины?!!! Чего только стоят мои осадные башни, катапульты и баллисты! А стенобитный таран?! Единственный в своем роде, настолько огромный, что привести его в движение сможет только тысяча воинов! Нет! Это чисто безумие идти против меня! – он недоверчиво мотал головой. – Ведь это я – царь всей Македонии! Подумаешь, недовольство какое-то?! Я сотру с лица земли всех, кто против меня!

– Да очнись ты! – настала очередь Эллигия злиться. – Здесь твоих людей не осталось! Слышишь? Твоим правлением Афины недовольны и говорят, что при Кассандре им было лучше. Ты непомерно тратишь богатства, увеличил расходы своего двора, ежедневно задавая роскошные пиры, в то время как твои поданные нищенствуют. Ты стал суровым и деспотичным, надменным и высокомерным по отношению к людям. Неужели ты не замечал, что зародилась смута? И хоть ты привык все решать силой, но рано или поздно желание свергнуть твое правление возобладает над страхом. И сегодняшняя казнь двоих легионеров после битвы окончательно стерла этот страх и подтолкнула войско к действию! Кровный брат одного из казненных остался жив и жаждет теперь твоей смерти.

– Если бы ты не был моим братом, я бы убил тебя за такие дерзкие речи, – зло бросил полководец, тяжело оседая на землю, как от удара.

– Ты можешь стать Александром, на которого так хочешь походить, – спокойно ответил Эллигий, – и убить меня, как он убил Клита за правду, которую тот один-единственный не боялся говорить. Но кому тогда ты будешь верить?

Деметрий молчал, лишь злобно зыркая, как будто гневные взгляды, как стрелы, могли пронзить его брата.

– Собирайся! Я уже все подготовил! Не время для распрей, их и так полно, – примирительно произнес Эллигий. – Поскачем в Кассандрию, а оттуда на корабле доберемся до Фессалии, затем к Антигону! Соберем войско и выступим на Афины. С флотом и твоим могучим сыном у диадохов нет ни единого шанса – и тогда твоя сила будет восстановлена! А Птолемею придется признать поражение!

Наконец, здравый рассудок взял вверх над эго и Деметрий молча, начал собирать свои пожитки.

Глава 4. Первый закон мироздания

– Элла, Элла, – мягко позвал ее голос из другого времени и пространства.

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Ну и путешествие! – перевел разговор Наставник. – Сразу из огня да в полымя. Как себя чувствуешь?

– Я-то нормально! Как будто фильм про гладиаторов посмотрела. С одним отличием, что главным героем была я сама.

Она замолчала, осмысливая увиденное, а наставник и не торопил ее.

Через несколько минут, окончательно придя в себя, девочка проговорила:

– Мне кажется, я повзрослела лет на десять.

– Так и есть. Этот опыт был необходим тебе для осознания того, насколько сильный у тебя дух.