Меняю любовницу на жену

В ту же секунду мне в лицо снова плеснули воды. Колючие пузырьки полезли в ноздри и уши. Я чихнула.

— Ой, смотрите, зашевелилась, в себя приходит.

Я открыла глаза и попыталась принять сидячее положение. Надо мной стоял молоденький парнишка, а возле него с важным видом сидела огромная овчарка. Рядом стояли двое милиционеров.

— Ого, — пробормотала я, — как это меня угораздило?

— Сержант Бондаренко, — представился один из милиционеров. — Что с вами произошло, объяснить можете?

Покачав головой, я схватилась руками за затылок. Нащупала что-то липкое, поднесла пальцы к глазам — так и есть, кровь. Вот гад, припечатал так припечатал…

— Документы у вас есть? — поинтересовался второй милиционер.

Я снова отрицательно покачала головой и тут же застонала, для пущей убедительности. Любознательность наряда меня не очень-то радовала.

— Как вы здесь очутились? — задал сержант Бондаренко еще один вопрос.

— Ничего не помню, — проговорила я. — Голова очень болит, ничего не понимаю.

— Да, занесло же вас… Если бы не этот человек, — сочувственно произнес второй милиционер, кивая на хозяина собаки, — нападавший точно бы вас добил. Ладно, поехали в больницу, там и протокол составим. Заявление писать будете? — как бы вскользь поинтересовался он.

Я отрицательно покачала головой:

— Какое заявление, я ничего не помню. И не видела ничего.

Мои слова произвели на милиционеров приятное впечатление. Конечно, кому охота взваливать на свои плечи дело, раскрыть которое точно не удастся? Статистику портить нехорошо. Милиционеры довезли меня до ближайшей больницы и посоветовали впредь не посещать трущобных мест, где жизнь простых граждан может быть подвергнута опасности.

Мне повезло: рана оказалась пустяковой. Видимо, услышав крик парня, гулявшего с собакой, нападавший дрогнул и слегка промахнулся. А может, собирался добить меня после. Он не ожидал, что в наше время есть люди, готовые прийти на помощь совсем незнакомой женщине. Жаль, не взяла у парня координаты, про таких нужно в газетах писать, как раньше: «Подвиг пионера». Тьфу ты, стоп, какие пионеры, сейчас никаких пионеров в помине нет! Да, все-таки последствия удара сказываются на моих мыслительных способностях.

Молодой, чересчур ответственный доктор пытался уговорить меня остаться под его чутким наблюдением на пару дней во избежание осложнений и прочего-прочего. Но у меня этой пары дней не было. Если я не ошибаюсь, нападение на меня мог организовать один-единственный человек, знавший, что я провожу расследование. Я не хотела дать ему время на то, чтобы он завершил начатое и спрятал концы в воду. Нет уж, извините, доктор, как-нибудь в другой раз.

Я, слегка покачиваясь, вышла из здания больницы и поймала такси. На сей раз мне на это понадобилось всего несколько секунд. Чудеса, да и только: возле здоровой, красивой, молодой — ни один не останавливался, а перед растрепанной, чумазой, в порванном платье (порвалось, наверное, когда я упала), с раной на затылке — пожалуйста.

Таксист попался молчаливый и не любитель музыки, домчал до гостиницы в полной тишине и в рекордно короткие сроки. Я осторожно заглянула внутрь — администраторша куда-то отлучилась, в холле пусто. Ну и хорошо, не желаю, чтоб мне задавали сочувственные вопросы типа: «Как это вас угораздило?» Я поднялась в свой номер, открыла дверь и замерла на пороге. В моем чистеньком, уютном номерочке кто-то активно похозяйничал. Шкафы настежь, содержимое дорожной сумки на полу, на кровати — словно целый полк девочек по вызову трудился, белье скомкано, матрас съехал. К горлу резко подкатила тошнота, голова закружилась. Наверное, прав был доктор, когда говорил о последствиях. Лучше бы я в больнице осталась.

— Божечки мои! — взвизгнул кто-то у меня над ухом. Я отпрыгнула и повернулась. За моей спиной стояла изумленная горничная. — Я же только два часа назад все в порядок привела, честное слово. Что ж это за безобразие творится?

— Я бы сама хотела это выяснить, — пробормотала я. — Вызывайте охрану, не хочу, чтоб у меня в номере пакость какую-нибудь нашли, вроде подброшенного героина или грязного «ствола».

При моих словах глаза горничной расширились до размеров крышек от кастрюльки. Она бочком, бочком, по стеночке, засеменила прочь, про себя придумывая страшную историю про случившееся. Через пару минут охранник обыскивал мой номер на предмет нахождения «сюрпризов». Собственно, он мне и нужен был как лицо официальное, как свидетель. Мало ли что мог придумать Пирожок, чтобы избавиться от меня.

В номере оказалось чисто, пакостей не обнаружилось. Понятно, значит, это была акция устрашения. Или искали чего? Ладно, разберемся попозже, а сейчас у меня одно желание — прилечь. Я попросила горничную сменить постельное белье: ложиться на простыни, которые кто-то лапал своими грязными руками, не хотелось. Приняла душ и улеглась в кровать, выпив успокоительного, которым меня снабдили в больнице.

* * *