Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

– Ага, – сказал Летфен, утирая лоб. – Вот он. Путь к храму. Что ж я, дурак, тебе сразу не объяснил? Мне не языческий нужен, а другой, наземный!

Гронул вместе с Эной уже скрылись в темноте.

– Отлично, – пробормотал Летфен, забираясь следом. – Просто отлично. Я самый верующий из безбожников. Настоящий пример для подражания. Моего единственного друга наверняка убили, а я четвёртый день хожу за мёртвой девчонкой в поисках языческого храма. Скоро у нас будет прибавление в компании, когда Мертвяков сын станет настоящим мертвяком. Всю жизнь мечтал о таких спутниках.

Глава 18

Очертания деревьев у подножия холма скрывал полог тумана. Сизая пелена прятала стволы и высокие травы, оставляя нетронутым только одинокий, затерянный среди леса островок, поросший куртинами полыни и белого клевера.

Кости Ахидны, твёрдые и тёмные, как морёный дуб, горели всю ночь и только к утру истлели, рассыпавшись прахом. Когда кострище остыло, Алтемор поворошил пепел и, убедившись, что от тела ничего не осталось, спрятал остатки жгучего порошка в нагрудный карман. Он знал, что за ним следят, но не подавал вида.

Наконец, Ромс вышел из-за за кустов жимолости. Бледностью и худобой он напоминал духа, решившего для забавы принять человеческое обличье. На нём была простая полотняная рубаха, шерстяные штаны и стоптанные башмаки, в которых не спрятать нож. Алтемор надеялся, что успел сохранить его рассудок, но издалека глаз было не разглядеть.

Ахидна пила Ромса не один год. Она уже вытянула силу из его рук и выбелила кожу до цвета лунного камня. Казалось, румянец никогда не касался бледного лица, а тело вырезали из сердцевины снежного дерева.

– Зачем ты убил её? – юноша произнёс это почти шёпотом, но Алтемор услышал каждое слово.

Ромс медленно шёл к кострищу. Каждый шаг давался ему с трудом. Непослушные ноги заплетались, руки, похожие на берёзовые ветви, безвольно свисали вдоль тела. Ни дать, ни взять – ходячий мертвец. Только глаза, чёрные и блестящие, как полированный оникс, были живее живых и сочились ядом. Алтемору не раз доводилось выдерживать такой взгляд. За всё время, что он преследовал и убивал Ахидну, те немногие, кто не утратил остатки разума, встречали его с одинаковой ненавистью. И они были вправе ненавидеть.

Одного Алтемор не мог понять: как юноша пробрался в Средний мир? Как преодолел туман и вышел к костру, который обычный человек разглядеть не в силах?

– Ты сжёг её! Сжёг! – Ромс упал на колени, подгрёб к себе пепел и затрясся в беззвучных рыданиях.

Ахидна запечатала слёзы несчастного, чтобы вся горечь оставалась внутри и травила душу. Ромс опустил голову и бездумно смотрел на чёрный пепел, в котором измазались его руки, колени и лицо.

– Она мертва, – повторил он, будто не веря своим словам.

Его сильно затрясло, и Алтемор отступил на шаг, готовясь, что Ромс вцепится в него, точно дикий зверь.

– Убийца! – выпалил тот, задыхаясь от злости.

Плечо Алтемора полоснула резкая боль, но он не подал вида. Ярость внутри юноши клокотала, вырождаясь в погибель. Проклятие Ахидны брало над ним верх. Впервые Алтемор встретил кого-то подобного себе. Он опустился на колени, отнял руки Ромса от лица и заглянул в него, словно в собственное отражение. Как же похож! Будь у Алтемора сын, и тот, наверное, уступал бы в сходстве. Ахидна всегда выбирала жертв под стать ему, таких же светловолосых и черноглазых, но этот был похож особенно, и ей не достаточно было просто выпить его.

– Теперь и ты проклят, – с горечью сказал Алтемор.

Юноша посмотрел на него с испугом, прежней ненависти на его лице не оказалось.

– Да, я проклят, – сказал он, обхватив себя за плечи и раскачиваясь. – Я обречён умереть в одиночестве. А всё потому, что ты убил мою сестру!

Теперь резануло грудь Алтемора, но рана на плече уже затянулась, не оставив ни рубца, ни шрама. Слишком большим подарком было бы наделить Ромса магией, способной убить Алтемора. Ахидна проклинала умеючи.

– Твоя сестра была уже мертва, я уничтожил лишь то, что засело в ней.

Ромс недоумённо посмотрел на него.

– Как ты вошёл в туман? – спросил Алтемор. – Тебе нужно скорее вернуть тело, иначе его растащит зверьё, или вселится бродячий дух.

– Какое тело?

Глаза юноши от удивления стали круглыми, как у совёнка.

– Вставай и постарайся вспомнить дорогу. Я проведу тебя, раз уж ты оказался здесь по моей вине.

«Подожди», – Аринд остановил Зенфреда.

«Что случилось? – недовольно спросил тот, прерывая чтение. – Тебе не интересно?»

«Тут кто-то есть. Я слышу шум за дверью позади тебя».

Зенфред нервно оглянулся.

«Может, просто крысы?»

«Это шаги и человеческий голос».

«Неужели кто-то добрался сюда из восточного крыла? Я думал, там проход замурован. Или кто-то пытается незаметно пробраться в замок? Воры? Наёмники? Сколько их?»

Аринд потянулся за мечом.

«Не больше троих».

«Тогда я справлюсь сам. Не вздумай убивать их. Нужно узнать, что это за люди и кто их прислал. Не хватало ещё заговора против Лариусов».

Зенфред снял внутренний засов с двери, которая оставалась закрытой. Через призму сознания Аринда он начал различать голоса, точнее, голос.