Меняла

[1] Испытание Первой Ступени – термин, характерный для периода 3210-3236 годов, обозначает слепой поединок между двумя студентами Академии Космического Флота Доминиона, в котором каждый знает лишь психологический портрет соперника и должен первым парализовать его выстрелом из учебного станера. В Академии остается победитель, проигравший студент подлежит отчислению.

Танцы Богов

Ночь серой влажной тенью плыла над землей, куталась в пряный саван уходящей осени и навевала тихую грусть, что топит остатки летнего веселья в холодных, но еще живых на вид прудах и речушках. И я плыл сквозь вязкую темноту аллей, прыгал через коричневые лужи и задыхался от горького аромата увядающих листьев, которые густым желто-красным ковром устилали дорожки городского парка.

Они появились передо мной из пустоты, проявились на фоне промозглого вечера, как размытое изображение на сером пустом негативе. Их было трое, три безликие и безмолвные тени, три одинаково холодные и безжалостные машины для уничтожения всего живого. Моя рука привычно потянулась к ножнам, но я остановился.

Сомнения. Колебания. Раздумья. Скольких людей погубили эти антиподы логики и холодного расчета. А троица все ближе.

И снова раздумья, и мысли о мире, что отогрел, стал моим домом, укрыл от друзей и врагов в минуту смертельной опасности. Я стал слишком похож на его обитателей, стал подвержен их глупым, но так приятно волнующим страстям и страстишкам, стал человеком более чем это необходимо. Но мозг пробуждался. Бесшабашность и азарт, спрятанные в пыльную коробку с былыми воспоминаниями, стремились наружу и рвали ее тонкие картонные стенки. Гормоны и эндорфины в безумном коктейле будоражили кровь, я медленно пьянел от ощущения предстоящей схватки, и моя прошлая жизнь возвращалась нереальными снами, тесня покой и уединение усталой души. Меч с тонким хрустальным вздохом покинул ножны и согрел сжатую вокруг рукояти ладонь.

– Вы хотите умереть достойно, как и полагается мужчинам? – прошептал я, и шелестящее эхо испуганной белкой заметалось среди обнаженных каштанов и кленов.

– Первым умрешь ты, Миэрт!

Голос раздался из-за спины. Такой знакомый и страшный, леденящий душу, царапающий стальными когтями. Голос моего родного брата Воорта, голос смерти во плоти.

Лезвие меча начало удлиняться и слабо светиться в липкой и непроницаемой тьме, окутавшей все вокруг. В безумном костре ненависти алым огнем сгорало все то, что согрело душу и остудило воспаленный бесконечными войнами и интригами разум. Трое передо мной так и не узнали, во что ввязались. Они не увидели кривого оскала смерти, не поняли, что она явилась к ним в моем обличье, не ощутили удара кривой косы, что лезвием светящегося меча прошлось по их шеям. И глупые головы безумцев спелыми яблоками падали на асфальт, когда я обернулся, завершая петлю Саарша. Во мне уже не было ничего человеческого, кроме, быть может, души, что горько плакала на дне огромной всепоглощающей боли.

– Браво, браво! – Воорт был в обычном для него черном плаще и аплодировал, даже не обнажив меча. – Ты еще не утратил боевых навыков: папочка, несомненно, был бы рад.

– Радость – категория суетная, к делу не относящаяся! – я услышал свой неестественно спокойный и ровный голос как будто со стороны. – Зачем ты здесь?

Обагренный кровью меч, питаемый моей ненавистью и болью, ярким неоновым стержнем горел в руке, и Воорт достал свой, предпочтя осторожность риску.

– Неспокойно стало в Саанвире, – он усмехнулся и перебросил начинающий светиться зеленью меч в левую руку. – Мятежники какие-то объявились, грабят и убивают во славу твоего пришествия на царство.

Зеленые глаза Воорта сверкнули во тьме, и меч снова оказался в его правой руке.

– Семья волнуется, знаешь ли. Переживает за своего блудного сына. Отправляет экспедиции в поиск, ищет тебя по всему Вееру Миров, а ты окопался в этой дрянной дыре и мнишь себя Богом!?

Воорт ударил мечом об асфальт, и клубы испаренного битума усилили горечь осеннего воздуха.

– Ты всегда был позором нашей семьи, музыкант, стихоплет, писатель! – кричал он и ходил передо мной из стороны в сторону, размахивая мечом. – Когда я сражался с Лаэтами, ты писал сентиментальную чушь и издавал ее под чужими именами в низших мирах, а теперь даже переселился в один из них!

Он резко приблизился ко мне и заглянул в глаза.

– Зачем нанимаешь разбойников и засылаешь в Саанвир? – зашептал он тихим трескучим голосом. – Зачем славишь имя свое? Тебя не устраиваю я, законный регент?

– Воорт, ты ошибаешься! – я отстранился от горящих безумием глаз и принял боевую стойку. – У меня нет видов на регентство и престол, нет желания сидеть во дворце и плести интриги!

– Принимай вызов! – закричал Воорт, и, выставив перед собой светящийся меч, шагнул навстречу. – Я убью тебя как крысу, и никто не узнает об этом, все будут считать, что ты сгинул, остался в междумирье и читаешь свои идиотские стишки призракам!