Меняла

Раздались четыре приглушенных хлопка, и полупрозрачные гончие, названные так за характерные поджарые силуэты, как продырявленные воздушные шарики, один за другим начали падать на землю. Воздух тугими струями бил из пулевых отверстий, и лёгкие, почти невесомые тельца кружились в беспорядочном сюрреалистическом танце. Звездолёт на мгновение замер, будто не понимая, что произошло с его преследователями, затем развернулся и медленно полетел прочь. Он напоминал движущуюся по воздуху половинку мыльного пузыря, которая переливалась всеми цветами радуги и медленно пульсировала, выстреливая позади себя разноцветные воздушные брызги. Ирис парил легко и бесшумно, казалось, что это призрачное нереальное существо, мираж, неведомо как появившийся на фоне голубого до одури неба. Прищурившись, я с удовольствием любовался чудным творением природы, ритмично взблескивающим в рассеянном предзакатном свете, и уже в который раз восторженно им восхищался.

– Это достойно кисти Дали, – сказал Панин и достал камеру.

– Вот потому их и назвали звездолётами, – я отёр пот со лба, и, не в силах оторвать взгляд от завораживающей картины, опустил винтовку. – Они величественны и прекрасны, как корабли в открытом космосе. А ты снимай, снимай, может, ещё и запись продадим.

– Я записываю для своего архива, зачем продавать? – Панин присел на корточки, выбирая более подходящий ракурс. – Такие файлы на самом затрапезном сервисе найти можно.

– Можно-то можно, – устало ответил я, – вот только этот ирис – последний.

– Первый или последний – какая разница, – Панин продолжал снимать, фиксируя все новые и новые цветовые комбинации, окрашивающие прозрачную кожу нежного создания. – Всё одно: пульсар уже близко, и жизнь на планете скоро погибнет.

– Да, раньше местное солнце было смертельным, без защитных очков вмиг сетчатку сжигало, а сейчас любуйся светилом, пожалуйста, – я достал из сумки военный Buttonholes, обычно именуемый Батоном, и приставил окуляр к правому глазу. – Одним словом, курорт, а не планета.

Опрокинутая линза неба над головой начала темнеть, оранжевый диск Карлова Сердца тускнел и уступал горизонт своему лиловому собрату, заливающему всё вокруг длинными расплывчатыми тенями. В необычном многоцветье заката ирисы особенно красивы. Они напоминают яркие живые капли радуги на фоне тускнеющей небесной сини.

Природа распорядилась неправедно, подумал я. Дала человеку возможность уничтожать красивейшие создания ради нелепой прихоти – обладания маленьким шариком, таящимся в глубине нежного тельца. И я – человек, и мне нужны деньги, которые станут средством для прожигания жизни. Быть может, я проживу её ярко. Так же ярко и красочно, как переливается на солнце живой звездолёт. Я грязно ругнулся и выстрелил. Батон дёрнулся, выплёвывая из утолщения на конце ствола маленький цилиндр. На высоте в десять метров он разделился на четыре части, которые разошлись в стороны и натянули тонкую как паутина сеть. Она сверкнула в солнечном свете, и через секунду кевларовые нити плотно окутали ириса. Отчаянно фыркая и шипя, он начал медленно заваливаться вниз.

– Всё! – с облегчением выдохнул Панин. – Два миллиона у нас в кармане.

– Доставай контейнер, – желчно пробурчал я и поспешил к месту падения пленённого летуна.

На земле шевелился окутанный тонкими нитями звездолёт. Тело его тяжело раздувалось и напоминало медленно опадающий парашют. Лишённое яркого света, оно утратило своё былое многоцветье и стало пепельно-серым. Я прикоснулся к тёмной, как будто лакированной поверхности и, ощутив, как вздрогнуло животное, резко отдернул руку.

– Смотри, – я указал Панину в глубину живой колышущейся массы. – Там находится жемчужина Окенит. Из-за неё их всех и уничтожили.

– Да видел я эти жемчужины! – Панин скривился и почесал затылок. – Чего ради люди отдают за них целые состояния? Красивы они, спору нет, меняют цвет постоянно, в тысячи раз твёрже алмаза. Но отдавать за них миллионы кредиток? Нет уж, увольте!

– Не романтик ты, Панин! – я горько усмехнулся и открыл контейнер. – Поднимай аккуратно и старайся не повредить, нам его живым довезти надо, а то наш ненормальный Таками денежки не выплатит. Скажет, что за нарушение контракта.