Менялы

После обеда позвонила Эдвина и спросила, ознакомился ли он с этой сплетней и что, по его мнению, за ней крылось. Беспокойство Эдвины было вполне оправдано: уже на дебюте программы «Форум Ист» ее отделение переводило деньги для оплаты первоначальных взносов, амортизационных отчислений и вообще вело всю бухгалтерию. На сегодняшний день «Форум Ист» стал важнейшим участком работы целого банковского отделения.

— Дыма без огня не бывает! — волновалась Эдвина. — И, думается, я имею право быть в курсе всяких изменений…

— Насколько я знаю, — заверил Алекс, — пока ничего не изменилось!

Увы, через два-три дня и он забеспокоился, прочитав на этот раз уже проблемную статью, посвященную программе «Форум Ист». Да не в каком-нибудь скандальном капустном листке, а в солидной дневной газете — «Таймс Рэджистер».

В статье говорилось:

«Растет беспокойство о судьбе замечательного проекта, и слухи категоричны: финансирование вот-вот драматически сократят либо вовсе аннулируют.

Проект ставил своей долгосрочной задачей полную оздоровительную реконструкцию городских окраин. Им занимался консорциум различных предпринимателей под эгидой ПКА.

Официальный представитель Первого Коммерческого дал сегодня понять, что банку известно о слухах, но отказался их прокомментировать „до особого распоряжения“…

По программе „Форум Ист“ некоторые городские кварталы частично уже перестроены или модернизированы. Закончен один жилой комплекс с низкой квартплатой. Строительство другого такого комплекса пока в полном разгаре…»

Алекс прочитал статью дома, за завтраком. Прибыв в банк, он тотчас вызвал Дика Френча. Вице-президент по связи с прессой и общественностью, в прошлом сам финансовый репортер, был человеком неудобным. Он резал правду-матку прямо в глаза, но свой отдел вел безукоризненно и с огромным знанием дела.

— Прежде всего, — потребовал Алекс, — я хотел бы знать, кто этот «официальный представитель»?

— Я! — бухнул Френч. — Кто же еще? И я скажу вам, не тая, что меня чуть не стошнило, когда я трепался об этом самом «до особого распоряжения»… Брр… Но, видите ли, мистер Паттертон соизволил так выразиться и мне велел… А больше, мол, ни гу-гу!

— Ну, хорошо, допустим. Но что все-таки кроется за этим «ни гу-гу»?..

— Спросите что-нибудь полегче, Алекс… Только я вам скажу: какой-то клей варится. Уж не знаю, какой, но чем скорей мы выложим карты на стол, тем лучше. Уж вы мне поверьте!

Алекс чуть не поперхнулся от ярости:

— Но со мной-то могли проконсультироваться, по крайней мере?

Глава пресс-отдела был изумлен:

— Слушайте, мне и в голову не пришло, что вы ни о чем не знали!.. Когда я звонил вчера Паттертону, я явственно слышал там голос Роско. Вот я и предположил, что и вы там были.

— В следующий раз, — сухо сказал Алекс, — не предполагайте, а старайтесь убедиться… Вы свободны, Дик. Пока…

Проводив Френча, Алекс позвонил в приемную, чтобы узнать, у себя ли Паттертон. Секретарша сказала, что президент банка отсутствует, но скоро будет и примет Вандервоорта ровно в одиннадцать. Алекс мысленно выругался и вернулся к своей переписке…

Без двух минут одиннадцать он миновал устланный роскошным ковром коридор, ведший к приемной Паттертона… Холодный зимний свет заливал просторное помещение президентского кабинета. Сам президент восседал за большущим письменным столом. Взор его был устремлен на газету. Алекс тотчас узнал номер со злополучной статьей…

Рядышком на диване, примостился Роско Хейворд.

Все трое обменялись приветствиями после чего Паттертон возвестил:

— Я попросил Роско остаться, ибо предчувствовал содержание нашей беседы. — Палец президента уткнулся в статью. — Конечно же, вы уже прочитали это…

— И не только прочитал, но даже вызывал Френча на ковер. Он сказал, что вы с Роско еще вчера обговорили все для печати… И мой первый вопрос к вам такой: почему, хотел бы я знать, меня не проинформировали? А ведь я к программе «Форум Ист» имею такое же касательство, как и вы оба…

— Да, да, Алекс! — с чувством сказал Паттертон, скрывая смущение. — Вас, разумеется, должны были проинформировать… Но дело, знаете, в чем? Вот уж не догадаетесь! Мы буквально опешили, когда поняли, что произошла утечка… Это было видно по газетчикам, которые звонили…

— Утечка чего, бог мой? — спросил Вандервоорт.

Хейворд ответил за Паттертона: