Менялы

Деньги продолжали поступать. Вот привезли еще четверть миллиона долларов. Тотенхоу ворчливо промямлил, глядя на мешки:

— Надеюсь, что сегодня нам привезли купюры почище, не то что обычно…

— Я говорил, мистер Тотенхоу, о ваших претензиях, — сказал один из охранников-инкассаторов. — Они знают, что вы звонили и жаловались. Все капризничают! Лично я бы взял какие угодно, хоть чистые, хоть грязные…

— К сожалению, — холодно возразил Тотенхоу, — некоторые наши клиенты не разделяют вашей точки зрения.

Новые купюры поступали из Федерального резервного банка, на них был повышенный спрос. Подавляющее большинство клиентов отказывалось от грязных купюр и требовало, чтобы им выдавали чистые, новые. К счастью, были и клиенты, которым было все равно. Кассирам давалась инструкция: избавляться от замусоленных бумажек когда только возможно, чтобы сберечь новенькие, хрустящие банкноты для наиболее привередливых.

— Я слышал, последнее время в ходу уйма новеньких, чистеньких, великолепно сработанных домашним способом банкнот… Может, мы вам подкинем пару мешков для наиболее капризных? — пошутил второй охранник и подмигнул коллеге.

— И без вас обойдемся, — сухо отозвалась Эдвина.

Только на прошлой неделе банк обнаружил около тысячи фальшивых долларов, возникших неизвестно как. Скорее всего, они поступили от различных вкладчиков. Некоторые из них были сами обмануты и пытались сплавить фальшивки банку; другие даже понятия не имели о том, что деньги, которые они вносили, были поддельными. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: качество подделки отличалось удивительно высоким уровнем. Агенты ФБР, обсуждавшие эту проблему с Эдвиной, были искренне озабочены.

— Честно говоря, искусство подделки никогда не было таким тонким раньше, — признал один из них. — И потом, в таком количестве! Ого-го!.. Даже по самым заниженным данным в обращении находится знаете сколько? Около тридцати миллионов долларов фальшивыми банкнотами! И сделаны они только за прошлый год. А сколько еще не удалось найти…

Англия и Канада были основными поставщиками фальшивых ассигнаций. По словам агентов, огромное количество липовых американских долларов циркулировало и в Европе. А уж там-то их тем более сложно обнаружить.

— Предупредите друзей, которые едут в Европу, — добавил агент, — чтобы они там не брали доллары. Ни под каким видом! Головой можно ручаться, что всучат фальшивку…

•

Попрощавшись с охранниками, Эдвина отправилась к своему столу. В операционном зале отделения банка суета и активность нарастали. Стол Эдвины стоял на видном месте, как и у других старших администраторов. Но он был самый большой и самый представительный. Внушительность ему придавали два флага, справа — звездно-полосатый — флаг штата. Подчас, сидя за этим столом, осененная флагами, она чувствовала себя словно перед телекамерой.

Эдвина взяла пачку заявлений. В них содержались просьбы о предоставлении кредита на сумму свыше той, что была в компетенции других сотрудников этого отделения.

Ее собственное право визировать ссуды лимитировалось миллионом долларов, при условии, если два других администратора этого отделения уже поставили свою подпись. Обычно подписи эти ставились. Суммы, превосходящие миллион, находились в ведении специальной комиссии по кредитам, которая заседала в Главной башне.

В Первом Коммерческом Американском, как и во многих других банках, авторитет сотрудника определялся суммой, которую он имел право выдать в виде займа. Она также определяла его ступень на банковской иерархической лестнице. На банковском жаргоне эта ступень называлась «высотой инициалов», поскольку администратор, визируя разрешение на займ, ставил на заявления свои инициалы.

Эдвину всегда забавляли атрибуты власти, зависевшие от двух заглавных букв. Так, в комиссии, которая занималась кредитами, помощник инспектора, имевший право подписывать заявления на сумму, не превосходящую пятидесяти тысяч долларов, работал за невзрачным письменным столом, стоящим в большом открытом зале. Сам инспектор, чья закорючка позволяла выдать заем до двухсотпятидесяти тысяч, сидел в том же зале, но отгороженный стеклянными панелями за столом побольше.

В поистине великолепном кабинете с одним окном восседал заместитель старшего администратора по ссудам. Он открывал кредиты до миллиона долларов. Ему был положен очень вместительный и солидный стол. На стене кабинета висела картина, написанная маслом; на всех канцелярских принадлежностях отпечатана его фамилия. Ему приносят бесплатный экземпляр «Уоллстрит-джорнэл», а кроме того, он может пользоваться бесплатной чисткой обуви каждое утро. Ему полагается секретарь, который, правда, обслуживает также второго зама.