Менялы

«Не верьте существующему мифу о том, что есть нечто сложное и расплывчатое, не поддающееся анализу в деятельности корпораций, своих ли, международных ли, а также вообще в коммерческих делах.

Все так же просто, как ведение домашнего хозяйства. Обычная бухгалтерия, только в более крупном масштабе.

Приписываемые „большим делам“ сложности, туманная фразеология и надуманный мистицизм являются не более чем ловким камуфляжем. На самом деле этот камуфляж производится политиками, скупающими голоса налогоплательщиков, и прочими манипуляторами. Они выдают свое шаманство за глубокомыслие и используют его для сокрытия своих грязных делишек…

Чего больше всего боятся эти невнятно бормочущие пифии? Они дрожат от страха перед тем, что простой человек станет внимательно наблюдать за их действиями. Ибо это они, политики, наделали столько долгов, что ни мы, ни наши пра-пра-правнуки не сумеют расплатиться! С другой стороны, они напечатали с той же легкостью, с какой производят туалетную бумагу, бесконечное количество бумажных денег, лишив добрые старые банкноты, особенно те, которые действительно обеспечивались золотом, всякой стоимости…

И поэтому мы повторяем: самое обычное домашнее хозяйство велось самой некомпетентной и самой бесчестной бухгалтерией, которая когда-либо была известна человеческой истории…

Это и только это является основной причиной инфляции…»

Алекс отложил информационный бюллетень в сторону и, повернувшись к только что вошедшей Марго, спросил:

— Скажи мне, пожалуйста, что там слышно у Истина?

— Говорят, опасность миновала, но самое большое чудо заключается в том, что он не ослепнет! Доктора сказали, что, когда в лицо ему плеснули кислотой, он успел закрыть глаза. Вот веки и спасли ему зрение. Лицо у него, конечно, сплошной ожог, и ему понадобится сложнейшая пластическая операция… Надеюсь, банк согласится оплатить ее?

— Да, — сказал Алекс, — само собой разумеется!

Он смешал в миксере коктейль для Марго. В это время зазвонил телефон. Марго послушала и сказала:

— Тебя, Алекс, Леонард Кингсвуд…

Алекс подошел к телефону и взял трубку:

— Слушаю, Лен!

— Я знаю, что вы приходите в себя после этого кошмара, — сказал председатель «Сталь Нортем». — Я и сам в ужасе от такого конца Роско, но тем не менее я должен сообщить кое-что, не терпящее проволочек…

Алекс поморщился:

— Ну что ж, валяйте, сообщайте…

— Мы совещались здесь, я имею в виду все члены Совета директоров. Сегодня после обеда мы провели два заседания и много всяческих консультаций. Широкое заседание совета ПКА состоится завтра, в обед…

— И что же вы хотите от меня?

— Первым на повестке дня стоит отставка Джерома с поста президента. Мы от него это потребовали, и он согласился. Откровенно говоря, мне показалось, что он это сделал с облегчением…

«Вполне очевидно, подумал Алекс. Это похоже на Паттертона. Он явно не выдюжил перед лавиной навалившихся проблем и конструктивных решений, которые нужно было срочно принимать…»

— А потом, — продолжал Кингсвуд со своей обычной прямолинейностью, — вас назначат президентом, Алекс! И это назначение войдет в силу немедленно.

Разговаривая, Алекс прижал телефонную трубку плечом к уху и закурил. Выдохнув дым и помолчав, он сказал:

— Честно говоря, Лен, я теперь не совсем уверен, что хочу занять этот пост…