Меньше нуля

— И какую услугу я могу оказать пославшей вас персоне? — Кривцов не выглядел заинтересованным.

— Насколько мне известно, никто не знает, как именно вышло, что вы застрелили этого мэра, никто, включая вас самих. Вам не кажется, что вся эта история выглядит слегка нелепо?

— Я сижу в одной камере с человеком, который вот уже два года ждет суда по делу о краже электрочайника. Вот его история выглядит нелепо. Хотя мне кажется, что в том, что ты попадаешь в такие места, всегда есть какой-то смысл; чтобы это понять, нужно оказаться по другую сторону забора.

— Радует, что вы относитесь к этой ситуации философски. Мне, если коротко, нужно, чтобы вы озвучили следственным органам новую версию мотивов вашего поступка. Вы убили мэра из-за того, что он бесконечными поборами поставил ваш бизнес на грань разорения.

Кривцов впервые за время нашей встречи проявил интерес ко мне.

— А зачем вам это и почему вы думаете, что я могу на такое согласиться?

— Зачем мне это нужно, вас не касается. Но я могу сказать, что мои юристы уверены, что подобное признание не увеличит продолжительность вашего срока. Более того, такой взгляд на ситуацию привлечет к вашему делу внимание общественности и может положительно повлиять на вердикт суда.

— Возможно, если я случайно не умру на нарах, например послезавтра…

— Здесь как раз можно не беспокоиться: если вы согласитесь с нами работать, ваше дело станет явлением федеральной значимости, так что вы, образно выражаясь, будете находиться вне компетенции местной правоохранительной системы.

— Не уверен, что для меня это так уж важно, — произнес Кривцов. — Что вы можете мне предложить, интервью на Первом канале? Здесь вам не шоу «Дом-2»…

— Ну, для начала не думаю, что ваш бизнес будет хорошо развиваться после того, как вас осудят. Кстати, как обстоят дела в вашем бизнесе?

— В последнее время так себе, но это обычные проблемы, мэр тут совершенно ни при чем.

— Если вы согласитесь сотрудничать, я гарантирую финансовую поддержку для ваших родственников на то время, которое вы проведете в вынужденной изоляции.

— Ну, это само собой, — Кривцов оценивающе посмотрел на меня, пытаясь поймать мой взгляд.

Я посмотрел ему в глаза. В таких случаях, чтобы гарантированно выиграть в игре, кто кого пересмотрит, нужно фокусировать взгляд в точке на переносице оппонента, тогда ему кажется, что вы смотрите ему прямо в глаза. Кривцов отвел взгляд.

— Если я соглашусь сделать то, что вы просите, мне нужны будут четкие гарантии помощи моим близким, — сказал он после длинной паузы.

— Я готов перевести на их счет первый транш в двадцать пять тысяч евро до того, как вы сделаете заявление для прессы. Считайте это жестом доброй воли. В сущности, я не предлагаю вам свободу, но могу обещать, что вы войдете в историю. Уверен, есть много людей, которые согласились бы поменяться с вами местами.

— Думаю, эти люди потом сильно пожалели бы о своем выборе, — спокойно произнес мой собеседник.

Я пожал ему руку и поднялся. Дверь камеры захлопнулась за мной с металлическим скрежетом. Уродливое чудовище, которое как будто в насмешку называют правосудием, захлопнуло пасть, впрочем, это было не моей проблемой.

За окнами вагона убегали вдаль покосившиеся дачные домики, какие-то кирпичные будки и беспорядочно сложенные шпалы, безымянная речка катила свои сонные темные воды, тени от деревьев становились длиннее. Я вспоминал сильного нестарого еще мужчину, за которым захлопнулась железная дверь камеры. Когда-то давно один знакомый бизнесмен сказал мне, что первую половину жизни человек думает, что он решает, как ему жить, потом он понимает, что может решать только, как ему умереть, чаще всего ближе к концу второй половины жизни ему становится ясно, что и решение, как умереть, тоже принимает не он.

ВРАГ ВНУТРИ