Меншиков

Между прочим, новый хозяин тоже не доверял обретенному на Украине союзнику. Мазепу повсюду сопровождали не сердюки и казаки, а конвой шведских солдат – Карл справедливо рассудил, что человек, предавший одного повелителя, способен с такой же легкостью предать и другого. В русской ставке об этом знали через перебежчиков и пленных: «Те ж полоняники сказывают, – иронизировал Головкин в письме к послу в Стамбуле Петру Андреевичу Толстому, – что помянутой изменник Мазепа в таковом состоянии и почтении у шведов содержится, что около оного всегда швецкой кавалерии по триста человек неотступно обретается, и где в которой храмине спит – и тамо внутри оной караул швецкой бывает. А егда в каляске в дороге ездит, тогда с ним сидит офицер швецкой».[137]

Неуютно чувствовал себя изменник в шведском лагере. С каждым днем ему становилось все труднее играть роль стоящего союзника короля. В самом деле, убедить шведов в том, что его армия, укомплектованная казаками и украинцами, достигнет обещанных размеров, уже не представлялось возможным – проходили месяцы, а Мазепа сумел в помощь шведам наскрести только три тысячи отщепенцев. Но как внушить шведам уважение к себе и убедить, что он им крайне необходим и полезен?

Изворотливый интриган встал на путь самого откровенного обмана. Он великолепно знал, что никакой помощи извне – ни от крымского хана, ни от османского султана – он не получит, тем не менее упрямо твердил, что она вот-вот приспеет. Комнатный слуга Мазепы, его покоевый, Григорий Новгородец, убежавший от него, показал в июне 1709 года: «Мазепа и кошевый подлинно короля швецкого и все войско обнадеживал прежде и обнадеживал тем, что орда имела быти к ним то за неделю, то за две, а наидалей о святой неделе, а ныне сказывают, что, конечно, о святом Петре (то есть к 29 июня – дню святых Петра и Павла. – Н.П.) будет для них на помощь». Все обещанные сроки прошли, а орды как не было, так и нет. В результате бывший гетман «потерял у шведов кредит. И шельмою его все называют за неправды».

Репутация лжеца, быть может, и не угнетала бывшего гетмана, но навязчивая мысль, что он проиграл вчистую, что ему не миновать виселицы, что близится час расправы за содеянное, не покидала ни днем, ни ночью. Тот же покоевый Григорий Новгородец показывал: «Мазепа почасту в великой скорби и тузе бывает, а времянем с плачем и великим воздыханием нарекает свое безумие, что надеялся, что от него Украина не отступит, такую учинил измену и о своей предвосприятой омыслился надежде».[138]

Огромное влияние на украинское население оказала церемония низложения Мазепы и выборы нового гетмана. Об антураже для этой церемонии и придании ей торжественности царь побеспокоился сразу же после овладения Батурином.

5 октября 1708 года перед глазами тысяч людей, собравшихся в Глухове, развернулась театрализованная церемония лишения Мазепы гетманства и его последующей заочной казни. Присутствовали на ней многочисленные представители украинского и русского духовенства во главе с Феофаном Прокоповичем. Не подлежит сомнению, что в разработке церемониала участвовал сам царь.

На эшафоте была воздвигнута виселица, к которой приволокли куклу, изображавшую Мазепу в полный рост, в гетманском облачении и со всеми регалиями. Взошедшие на эшафот андреевские кавалеры Меншиков и Головкин разодрали выданный Мазепе патент на орден Андрея Первозванного, а затем сорвали с куклы андреевскую ленту. Лишенную «кавалерии» куклу палач вздернул на виселицу.

На следующий день, 6 ноября, состоялось избрание нового гетмана. Обладателем булавы стал стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский. Тут же, в Глухове, ему были вручены гетманские регалии: бунчук, знамя, булава, печать. С этого дня Мазепа превратился в бывшего гетмана.

На ход событий на Украине повлияли также суровые меры Петра и его генералов, прежде всего Меншикова и Шереметева, против мародерства.

Уже 5 октября, за три недели до измены Мазепы, царь в письме к своему генерал-адъютанту Федору Бартеневу велел объявить драгунам, чтобы они «черкасом обид не чинили; и ежели хто им учинит какую обиду, и таковых велите вешать без пощады».

Во исполнение этого повеления Шереметев от имени царя обнародовал указ, призывавший население не покидать сел и деревень, «понеже жителям никаких обид и разорений и грабительств и протчаго своеволия чинено не будет, и заказано в том в войске под смертною казнию». Подобный же указ обнародовал и Меншиков: «А ежели кто сверх одного того конского корму хотя курицу или что денежное взять коснется, и те без всякого милосердия по указу его величества лишены будут чести и живота». Г. И. Головкин доносил царю из Почепа, что при пехоте и кавалерии Шереметев «учредил по майору» для наблюдения, чтобы населению «ни от кого из войск обид и разорения чинено не было». Виновных ожидала смертная казнь.[139]