Мент и ведьма. Встреча с тенью

Обо всём этом мне пришлось размышлять очень долго. Выпущенный Евстратом шар оглушил и ослепил меня на несколько дней. Плюс, когда я очнулся, подозрительно пахло чем-то палёным. И мне не верилось неестественно-бодрым уверениям Вари, что всё в порядке.

Мы с Марфой продолжали делить больничную палату. К счастью, доктор тоже оказался членом этой семейки колдунов. Какая-то там по счёту вода на киселе, уже не владеющая силой, но очень сейчас пригодившаяся. Так что последствий разгрома не было. Сама палата защищена некими магическими штуками, которые лучше новейших средств обеспечивали звуконепроницаемость. Так что, будешь помирать — звать на помощь бесполезно.

Варя приходила каждый день. Страта я больше не видел и не слышал. И был этому безумно рад… Когда вообще стал слышать. Может, и видеть стал, но Илья категорически не разрешает снимать повязку. Но убеждает, что глаза не сильно пострадали. И усиленно изучает интересный случай воздействия тока на органы зрения. Именно сильным ударом тока Варя объяснила моё состояние, чёрные глаза и ожоги. И тот проглотил! Несмотря на то, что ожоги появились значительно позже. Да, без колдовства тут явно не обошлось. Только что сильнее подействовало: внушение или грудь четвёртого размера, не понятно.

Что она наплела про Марфу, я не спрашивал. К счастью ли, нет, но старушка выжила. Подозреваю, что не без вмешательства добрых родственничков. Хотя, кому нужны мои подозрения.

Скрипнула дверь. Шагов не слышно.

— Здравствуй, Яга, — бурчу я.

— И как ты всегда угадываешь, что это я? — в очередной раз восхитилась девушка.

— И как ты не поймёшь, что никто больше сюда не ходит, — ворчу я. — Даже уборщица уже неделю обходит стороной палату. Дышать нечем. Я из соплей не вылезаю.

— Опять твоя аллергия? — участливо спрашивает Варя, усаживаясь на мою руку.

— Она, проклятая, — почти рычу я, выдёргивая придавленную кисть из-под девушки. — А Илья не даёт мне от неё ничего. Видите ли, это может помешать процессу выздоровления. Какой тут процесс выздоровления, если я едва дышать могу? Вот уж никогда не думал, что буду скучать по состоянию тени. Ничего не болит, дышать не нужно, сопли не забивают носоглотку, потому как ни сопель, ни носоглотки просто нет!

— Вань, харэ ворчать, — слышу звонкий голос, и сердце замирает.

— Да, — весело добавляет Варя, наверняка наслаждаясь изменившимся цветом моего лица. — Я не одна сегодня. Решила, что гости тебе не помешают.

— Дядя Ваня, — звонкий голосок Матвейки оглушил меня на одно ухо. — Пивет!

Я потряс головой, стараясь унять звон.

— Я к Марфе, — муркнула Варя.

Рука перестала ощущать тепло её тела. Через секунду ощутил, как Юля присела на место сестры. Пальцы коснулись бедра женщины. Дыхание перехватило. Кисть дёрнулась. Но в следующее мгновение Юля обхватила её прохладными ладошками.

— Вань, мне так жаль. Прости меня.

— За что? — хрипло шепчу я, стараясь унять бешеное сердцебиение.

Тишина была мне ответом. Я недоумевал. Но Юля задумчиво перебирала мои пальцы, и думать об этом было гораздо приятнее, чем о её странных извинениях. Но в следующее мгновение с металлическим звуком в зубы врезалось нечто неприятно холодное. По губам расползалась липкая масса.

— Ес! — восторженно сказал Матвейка.

Юля рассерженно вскликнула, руки опустили мою ладонь. Похоже, последовало наказание, поскольку рёв мальчика заполнил всё помещение.

— Кто смеет обижать моего любимого внука? — раздался звучный рык Марфы.

Я вздохнул: кажется, старая ведьма очухалась-таки.

— Да я только ложку отобрала, — смиренно попыталась оправдаться Юля.

— Знаю я вас, — продолжала кричать Марфуша. — Ох, уж мне эти современные методы воспитания! Матвей, иди ко мне.

— Марфуша, — вкрадчиво позвала Варя, — тебе не стоит уходить сейчас. Илья должен осмотреть…

— Цыц, — гаркнула ведьма. — Я сама знаю, что делать. Идем, мой хороший.

— Но тётя, — просящий голос Вари.

Хлопок двери. Мы остались одни.

— Ну, и хорошо, — спокойно произнесла Юля, вытирая мне подбородок от остатков обеда. — Бабка редко видит внука, так что им обоим полезно пообщаться.

Я сглотнул невесть откуда взявшийся комок в горле. Прокашлялся и хрипло спросил:

— Ты просила прощения за весь этот балаган или предполагала, что Матвей постарается лишить меня зуба? — я постарался вложить в слова весь сарказм, на который способен, лишь бы голос не дрожал. — Значит, ты теперь учишься ясновидению? Поздравляю, делаешь успехи! Только вот…

Губы ощутили теплое влажное прикосновение, такое лёгкое и мимолётное, что больше походило на воспоминание из сна, чем на поцелуй. Дуновение сквозняка, пропахшего лекарствами и хлором, и снова хлопнула дверь.

— Только вот, — повторил я хрипло, — ничего не ясно, и ни фига не видно.

Пустая голова звенела, но на губах растянулась дурацкая улыбка. Ну, что ты лыбишься? Поверил, дурак? Девчонка просто рада, что всё кончилось. Что ты жив. Но улыбка делалась только шире. Рада ведь!

— Ваня! — в палату, с победным возгласом, влетела Варя. — Тебе сегодня повязку снимут! Ты счастлив?

— Безумно, — улыбка сползла с моих губ. — А Юля знала, что мне бинты снимут?