Мент, меч и муж

— Происшествие? Знаешь, Роннен, ты сам — проблема, и вокруг тебя они роятся… скажем, как пчёлы вокруг цветущей розы. Уж прости мне излишне поэтическое настроение.

— Ничего, Ваирманг, в столице твоя поэзия известна давно.

— Так что случилось?

Неизвестно, сколько бы я ещё стояла, раззявив рот и развесив уши, но внимание привлёк шорох слева. Там торчал вислоусый торговец, и физиономия его выражала безмерное удивление.

И больше ничего.

Встряхнись, Яна! У тебя есть расследование. Роннен с блондинчиком давно знакомы, с мечом по имени Ваирманг — тоже, это их дела. Твоё дело — поймать вора. Который, между прочим, именно сейчас может избавляться от улики, пока народ глазеет на политесы двух лордов. Да, ножи в этом мире дороги, но собственная шкура дороже, верно? А на краденые деньги можно купить столько хорошего железа, что с головой завалит.

И уже шагая вглубь каравана, я вспомнила, кто такой Ваирманг.

Папаша Айсуо.

Бедный мальчик.

— Лучше не попадайся ему на глаза, — бормотнула я в никуда. Пустое пространство между повозками благодарно вздохнуло. Да так вздохнуло, что телега задрожала.

Хотя нет… это под колёсами кто-то возится.

Илько?

— Побируны лохматые!

— Стой! Не уйдёшь… Ах, ты ж!..

Куча, состоящая из рук, ног и матерных выражений, выкатилась прямо мне под ноги. Илько — и молоденький возница, тот самый, который жаловался на поборы и обещал сделать из обоза ноги. По всей видимости, сейчас он занимался исполнением обещанного. Крюйленову племяшу приходилось туго — возница был постарше и потяжелее.

— Убью гада!

— Вот это вряд ли, — отодрать руки торговца от чужого горла и заломить их особого труда не составило. Илько посмотрел восторженно. Да научу, чему тут учить…

— Что стряслось?

— А вот! — мне предъявили гнутый нож. — Выкинуть хотел, душегубово семя!

Пленник тихо, монотонно заскулил. Я слегка ослабила хватку.

— Ясно. Деньги ты выкинуть не хотел, правда?

— Какие ещё деньги? — вскинулся парень, но боль не дала ему гордо выпрямить голову.

— Семь золотников и ажно двенадцать серебрух, — передразнивать Кушана оказалось очень легко. Возница возмущённо дёрнулся:

— Пять! Пять золотников! И серебрух всего десять, чего он напраслину… — и осекся.

Илько презрительно сплюнул — точнее, хотел. Не позволила разбитая губа. Так что он презрительно покатал слюну во рту.

— Экий, а? Всего десять, мало ему! Ну ничего, вот привяжем к лошадям да потянем в разные стороны… Другим урок будет!

Во рту у меня пересохло. Это у них, значит, такие санкции за кражу, пусть даже в особо крупных размерах?

Добро пожаловать в реальность, Яночка!

— Понятно. Давай, подъём. Покажешь, где деньги спрятал. Добровольное содействие следственным органам… зачтётся.

Возница медленно встал. Молодой ещё… Я несильно подтолкнула его. Шёл парень, пошатываясь и явно оберегая левую ногу. Драка есть драка.

Деньги были спрятаны в соседней телеге, в колесе. Ступица у него оказалась выдолбленной изнутри. Похоже, господин Маловячий (или его дядюшка?) гоняли не только растаможенные товары.

Грязная тряпица, в которой поблёскивает целое состояние.

Большинство дел раскрывается случайно. Нужный свидетель опоздал на автобус и решил забить на работу: вернулся, а тут милиция по квартирам ходит. После полугода непрерывных следственных действий направляешь на повторную экспертизу какую-нибудь тряпку, а на ней специфическое машинное масло. Однажды сержант патрульно-постовой службы по пьяни в открытый люк свалился, а там целый арсенал, и отпечатков пальцев — хоть отдельную картотеку заводи. На самом деле раскрытие преступлений в связи с правильной работой оперативников штука редкая. Но сколько бы случайностей не состоялось без пресловутых правильных действий?

Приказ, его исполнение — и ответные действия правонарушителя, приведшие к полному и окончательному изобличению…

— Значит так, Илько, — задумчиво протянула я, — ты сейчас мотнёшься к начальнику каравана, отдашь ему это добро и скажешь, что два золотника и две серебрухи госпожа магичка забрала, как оплату её высокоценных услуг. А будет выступать — намекнёшь… хотя ты намекнёшь, угу… пригрозишь громом среди ясного неба и превращением в жабу. Мерзкую-премерзкую. За обман колдуньи. И не дай тебе боги хоть серебруху утаить, я проверю, ясно?

— Ну… ладно. А с ним чего будет?

— А с ним ничего не будет.

Я освободила пленнику руки.

— Брысь отсюда. Успеешь до лесочка добежать — значит, звёзды нынче хорошо легли.

— Плохо легли, — раздалось у нас за спиной.

Папаша Айсуо. А поскольку нормальные живые мечи не могут слишком удаляться от своей металлической оболочки, значит, светловолосый тип тоже поблизости.

Развернулась я медленно — толку дёргаться, если игра уже проиграна? И совсем не удивилась, обнаружив рядом с блондинчиком — только сейчас заметила, какая же у нашего гостя закаменевшая, невыразительная морда! — Роннена Крима. У моего лорда физия тоже не выражала ни восторга ни умиления, но хотя бы живая была!

Живая. И чертовски раздражённая.

— Воришка, значит, — промурлыкал Ваирманг, — плохо, очень плохо. От кражи до убийства знаешь как недалеко?