Ментал

— Все-все, молчу, жизнь дороже! — угомонился Семен. — Так, а эти двое кто? Ого, какая женщина в самом расцвете сил! Разрешите…

— Красавица с вилами, так что советую тщательно подбирать слова, — отрезала Лада, мастерски выгнув бровь.

Семен запнулся на полуслове, восхищенный бойкой блондинкой, а Вячеслав заржал как конь, едва ли, не сгибаясь пополам от хохота.

— С царских угодий мы, — ответил я, протягивая Семену руку. — Будем знакомы, таблички видно, в представлении не нуждаемся.

— Это верно, — согласился Семен, пожимая руку. — Погоди, с каких угодий? С заповедника что ли?

— Да.

— На хозяина не похож, значит сразу стрелять в лоб не буду, — изрек ополченец, прищуриваясь. — От этого гада всей округе одна морока. Ну да ладно, у нас тут такое творилось, мама не горюй…

— Но ничего, справились, — раздался голос откуда-то сзади.

Позади нас проявилась щуплая молодая девушка, с короткими черными волосами, кожа бледная, но губы ярко алые. Одетая в кожаную байкерскую косуху, длинные узкие джинсы на ногах. В руке длинный кухонный нож, на поясе в кобуре, пистолет. Создание откровенно готической наружности появилось прямо из воздуха, словно призрак. Хотя на вид живая и здоровая.

— Оксанка у нас мастер скрытности, — с энтузиазмом в голосе заявил Вячеслав. — Тихая как мышь, но палец в рот не клади!

— Еще одна шутка про рот и сам останешься без пальцев, — сверкнула глазами девушка.

Я присмотрелся к ней поближе.

Оксана “Окси” Лебедева

Ментал: Смерть

Уровень: 9

— Воу воу, какая женщина, Славка! А ментала видел, как зовут? Смерть! — с восхищением произнес невидимый собеседник. — Выражение “хочу до смерти”, заиграло новыми красками!

— Мечтай! Этот орешек тебе не по зубам.

— Да-да, эта киска не для твоего котика, этот цветочек не для твоей пчелки…

— Замолкни!

— Девятый уровень? — изумился я.

— Если языком не чесать, прокачаться можно быстро, — отрезала девушка, смерив меня холодным взглядом.

— Так, хватит болтать! — прикрикнул Семен. — Я с гостями в поселок, на дорогу поставьте Слепого с Игнатом, у них рожи что надо! Ха-ха!

— Больше похоже на засаду, — нахмурился я, оглядывая выбирающихся из кустов ребят.

— Не знаю на что это похоже, но работает безотказно, — ответил Семен. — Сейчас все с ног наголову, каждый второй считает себя уникальным. Людям мозги сносит напрочь. А так стоят парни на дороге, уровнем не блещут. Хороший человек палить почем зря не будет, а те что с гнильцой… с теми разговор короткий.

— Были прецеденты?

Семен молча кивнул, и я не стал задавать вопросы. Посмотрим, что осталось от поселка и какие там сейчас царят порядки. Надеюсь, там я смогу решить для себя главный вопрос — как мне все же добраться до города?

Глава 17

Поселок выглядел так, словно здесь недавно случилась маленькая, но крайне разрушительная война. Часть домов была разрушена до основания и сейчас лежала бесформенными, искореженными кучами мусора. Уж не знаю, какая напасть тут приключилась, но за время нашего шествия, я не раз успел поблагодарить судьбу, что оказался далеко от этого безумия.

Уцелевшие строения хоть и сохранили привычные формы, но выглядели потрепанными. Заборы повалены, окна разбиты, кое-где выломаны двери. Посреди дороги лежал выпотрошенный до основания труп коровы, источая в воздух отвратительные миазмы разложения. К горлу подступила предательская тошнота. Лада тоже поморщилась, прикрывая нос ладонью. Люди они конечно те еще сволочи, но скотинку отчего-то было особенно жалко.

— Ночью все началось, — вымолвил Семен, кивая на бездыханный труп. — Лес вокруг словно ожил, твари полезли изо всех щелей, народ в панику ударился, совсем голову потерял. Из двухсот человек едва ли пол сотни дух не испустило. Только потом, ближе к утру, те к то выжил сбились вместе. Сообразили, что нечисть не из воздуха появилась.

— Это были те же люди, измененные? — рискнул предположить я.

— Да, — мрачно согласился Семен, кивая по сторонам. — Многие родных лишились, кто братьев и сестер, кто детей, а кто и родителей.

Я тактично промолчал, не зная что сказать. Скверно, очень скверно. Поселенец смачно сплюнул, словно желая выплеснуть из себя противную горечь. Люди нам попадались редко, окраины пустовали, зато ближе к центру поселения выживших ситуация в корне изменилась. Жизнь здесь била ключом, жители суетились, занятые неотложными делами.