Читаем Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских полностью

Второе значение, выделяемое и Далем, и Ожеговым: «действие наудачу, на авось». Рисковать, в связи с этим, означает пускаться на неверное дело, подвергать осознанно себя опасности. Появление в толковании слов, обозначающих идею угрозы и риска, таких понятий, как наудачу и на авось, возвращает нас к представлениям о недискретности мира и безответственности, о которых мы писали в предыдущих главах.

Даль свидетельствует, что распространившаяся и распространенная по сей день поговорка «Риск – благородное дело» – поговорка картежников, что теперь уже забыто, а выражение употребляется для любого класса подходящих ситуаций. Любовь и уважение к риску русских, любящих «быструю езду», некогда игравших в русскую рулетку и бездумно тратящих деньги, – известная национальная черта, многократная описанная и иностранными путешественниками, и русскими писателями, и культурологами и философами новейшего времени.

Русское прилагательное рисковый (о характере человека) выражает и преклонение, и восхищение, и страх (мы можем сказать: «он человек сильный, большой, рисковый», но не можем сказать: «он человек слабый, ничтожный, рисковый». См. также: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского»).

Русское слово риск не богато сочетаемостью. Мы можем сказать: увеличить, уменьшить риск, просчитать, обсчитать риск (риски), риск может быть огромным и небольшим. Вся имеющаяся сочетаемость трактует идею размера риска, но ничего не сообщает нам о его образе. Это произошло потому, что понятие и слово риск, заимствованные из французского в начале XIX века, не совпадают с понятием риск, риски, заимствованным из английского языка в последнее время в деловую сферу. Новый риск – по сути, банковский термин, распространившийся в связи с появлением в России в новые времена людей, занимающихся бизнесом профессионально и говорящих о риске не в бытовом контексте. Риск же, заимствованный из французского, описывал и описывает бытовые ситуации, с которыми человек сталкивается нередко по доброй воле.


Французское представление об опасности (гнездоdanger, p'eril, menace, risque)

Французское слово danger (n. m.), означающее угрозу безопасности человека или вещи и ситуацию, которая из этого следует, произошло от вульгарно-латинского dominarium, в свою очередь явившегося дериватом от латинского dominus, означавшего «хозяин, повелитель». В Северной Галлии это слово, по всей видимости, первоначально употреблялось как dominium – «собственность, право собственности» и дало жизнь таким словам как domination – существительное от глагола превосходить, а также droit – право.

Словари фиксируют старофранцузское употребление слова danger в значении «превосходство, преимущество, власть». Первоначально выражение ^etre en dangier d’aucun означало «быть в чьей-либо власти». Современный смысл – «опасность», зафиксированный с 1340 года, возможно, выделился из en dangier de, пройдя смысловую эволюцию от «быть в чьей-то власти» до «опасаться чьих-то действий». Постепенно именно этот смысл вытеснил все прочие смыслы.

Сегодня слово danger во французском языке употребляется следующим образом:

mettre en danger (la r'eputation, les int'er^ets de qn); aimer, m'epriser, craindre, fuir, 'eviter, 'ecarter un danger, 'echapper au danger, ^etre hors de danger,

courir, encourir, d'enoncer, braver, affronter, m'epriser, conjurer, voir, sentir, fleurer, c^otoyer, deviner un danger;

s’exposer `a un danger, comporter, pr'esenter du danger, se pr'emunir, se d'efendre contre; parer un danger; trembler, fr'emir devant; un danger menace, na^it, rena^it, guette, subsiste; persiste, appara^it, dispara^it; un danger grave, pressant, imminent, croissant, menacant, redoutable, imm'ediat, 'evident, certain.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология