Ментальный симбиоз

В воздухе витал насыщенный аромат свежесваренного кофе — любимый напиток профессора, который он с удовольствием употреблял во время работы. Манящий аромат арабики наполнял комнату, создавая уютную и вдохновляющую атмосферу.

Профессор предпочитал натуральный кофе, сваренный из свежесмолотых зерен, и часто экспериментировал с разными сортами, стремясь найти свой идеальный баланс вкуса и аромата. Он всегда держал под рукой чашку с горячим напитком, чтобы поддерживать бодрость и концентрацию. Зная, что кофеин помогает ему оставаться на пике умственной активности, он никогда не пропускал утреннюю чашку. Иногда Чарльз добавлял немного молока или сахара, но чаще всего наслаждался чистым вкусом самого кофе.

Кружка с кофе стояла на небольшом столике рядом с ноутбуком, и профессор периодически делал глоток, чтобы освежить мысли и зарядиться энергией. Этот ритуал стал неотъемлемой частью его рабочего дня, помогая ему справляться с напряженными задачами и находить вдохновение в самых сложных ситуациях.

Внезапно дверь кабинета с тихим скрипом распахнулась, и в комнату вошел старший брат профессора, Августин Диметриус Ксавье.

Августин был статным блондином с кудрями, которые могли бы вызвать зависть у многих. Его волосы, словно золотой водопад, спадали на плечи, обрамляя лицо, излучавшее спокойствие и уверенность. Одет он был в строгий костюм светло-синего цвета, который подчеркивал его безупречный вкус и статус. На шее у него висел массивный золотой крест, сверкающий в приглушенном свете кабинета.

Профессор, погруженный в свои мысли, медленно поднял голову, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. Его глаза, скрытые за стеклами очков, на мгновение вспыхнули интересом, но он тут же вернулся к своим записям, не показывая ни малейшего признака удивления или радости от неожиданного визита брата.

Августин, напротив, выглядел донельзя серьезным. Его брови были слегка нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. В руке он держал массивную трость с рукоятью в виде ехидно скалящегося черепа, которая придавала ему еще более грозный вид. Трость, казалось, была продолжением его самого, символом власти и авторитета.

Комната наполнилась напряженной тишиной, пока Августин медленно приближался к столу профессора. Каждый его шаг был уверенным и решительным, словно он знал, что его присутствие не останется незамеченным. Мягкий свет проникал через высокие окна, освещая старинный интерьер, украшенный произведениями искусства и редкими артефактами. Чарльз, сидя в кресле у камина, предложил:

— Чаю?

Августин, одетый в элегантный костюм, с легкой улыбкой на лице, ответил:

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу твой кофе, и лучше выпью яду.

Чарльз, всё так же не отрывая взгляда, спокойно возразил:

— Знаешь, Ди, я более чем уверен, что с твоей токсичностью никакого яда не нужно.

Диметриус, картинно взялся за сердце:

— Хави, ты делаешь мне больно. К слову, ты слышал про Вакандскую чуму и океаны беженцев, что устремились в нашу с тобой страну? — Его рука сжала трость еще крепче. — Я не расист, нет. И даже поддерживаю твою позицию насчет мутантов. Но эти ниггеры… — практически прорычал Августин. — Они несут свою «чуму» в наше общество. Помнишь Рим? Их тоже сгубили дикари. — Заметив равнодушие брата, он продолжил: — Ну и коррупция, рабовладельческий строй и неэффективная администрация. Но, думаю, ты меня понял. И я не хочу, чтобы наш «Рим» пал.

Чарльз устало вздохнул и нехотя отложил работу. Он знал, что спорить с Августином бесполезно, но все же попытался найти компромисс:

— Ди, мы не можем игнорировать проблемы, которые возникают из-за мутантов или других меньшинств. Но мы также должны помнить, что они такие же люди, как и мы. Они имеют право на жизнь и свободу.

Августин фыркнул:

— Свобода? Ты видел этих беженцев? Они живут в трущобах, работают за мизерную плату и умирают от голода или избрав кривую дорожку в криминал. Они не знают, что такое свобода. Они просто рабы своих желаний и животных инстинктов, — добавил он с горечью и презрением.

— Они живут в постоянном страхе и нужде. Их дни наполнены тяжёлым трудом, а ночи — бесконечными заботами о пропитании и безопасности. Они не могут позволить себе роскошь думать о свободе, о мечтах и амбициях. Все их мысли заняты тем, как выжить и прокормить семью.

Августин смотрел с вызовом, ожидая хоть какой-то реакции. Чарльз понимал, что его слова были продиктованы не столько ненавистью, сколько отчаянием и разочарованием. Он видел перед собой не людей, а безликую массу, которая не заслуживает уважения и сострадания.

Профессор попытался возразить, но он не дал мне возможности.

— Ты не понимаешь, — продолжал он, — свобода — это не просто возможность делать всё, что захочешь. Это ответственность за свои поступки, за свою жизнь. Свобода требует дисциплины и самоконтроля. А у них нет ни того, ни другого. Они живут инстинктами, как животные, и не способны подняться выше этого уровня.