Ментаты Дюны

– Необычная техника, но ты успешно пользуешься ею. – Он посмотрел на других учеников. – Те из вас, кто тоже кого-то ненавидит, могут захотеть поступить так же, сохраняя в тайне личность своего врага. Я научу вас методам борьбы, а уж использовать их вы сможете так, как захотите. И как вам велит ненависть.

Каждый человек очень хочет вернуться домой. Мы стремимся туда, чтобы найти смысл жизни, даже если наши воспоминания о доме печальны.

Вориан Атрейдес. Личный дневник

Ланкивейл остался позади; иногда Вориан Атрейдес задумывался о том, сколько миль – сколько световых лет – он проехал и пролетел за свою долгую жизнь. А может, он не хотел этого знать. Это были всего лишь цифры, а воспоминания обо всех этих местах, об этих путешествиях значили больше этих расстояний.

Организовав перевод средств, необходимых дому Харконненов для укрепления своего положения, Вори снова отправился в путь, кочуя с места на место. Он покупал билет, не привлекая к себе внимания, и странствовал по империи, словно перепрыгивал с клетки на клетку при игре в классики, пока снова не оказался на прекрасном Каладане. Но он не спешил попасть сюда, по-прежнему не уверенный, что готов вернуться. Каладан…

Вори больше двух веков жил, оторванный от корней, кочуя с места на место, глядя, как Время отнимает у него жен, возлюбленных, детей, внуков и друзей. Желая хоть как-то защититься, он не позволял себе слишком сближаться с кем бы то ни было, но он был человек, и ему это удавалось редко. Иногда он покидал близких по собственному желанию, но чаще его заставляли уходить события – так он улетел с Кеплера от Мариеллы и своей семьи. А много десятилетий назад точно так же покинул Каладан.

Все эти годы были заполнены войнами, политикой и смертями – их было слишком много. Пройдя через все это, Вориан Атрейдес продолжал жить. И вот впервые он шел в обратную сторону, возвращался туда, где когда-то познал любовь, и все еще чувствовал, что здесь у него, несмотря на долгое отсутствие, глубокие корни.

Голубая жемчужина Каладана, планеты океанов, манила его, когда он смотрел в иллюминатор шаттла, спускавшего его с орбиты. Сквозь пелену облаков Вори узнавал основные материки. Он помнил свою жизнь здесь с Лероникой и их двумя сыновьями. Эстес и Кейджин никогда не были близки с ним. Он предпочел отдать жизнь бесконечному джихаду, покинув маленький дом на берегу. Лероника это понимала, а вот Эстес и Кейджин – нет. Все они давно умерли, но Вори думал о внуках, которых никогда не видел, и о правнуках, и о наследии Атрейдесов на Каладане. Его печалило, что он – не его часть.

Когда-то он был счастлив на Каладане, так же счастлив, как на Кеплере. Он надеялся снова найти хотя бы тень этого счастья. У большинства людей жизнь была слишком коротка, чтобы исправить все, о чем они сожалели, но Вориан Атрейдес располагал гораздо большим временем, чем остальные, и теперь он хотел потратить его на то, чтобы исправить свои дурные поступки. Он сомневался, что Харконнены когда-нибудь смогут испытывать к нему что-то, кроме ненависти, но с этим он может жить – такова цена, которую приходится платить. Он им помог, хотя, скорее всего, они об этом никогда не узнают.

Теперь у Атрейдеса была другая задача, и он возвращался в другой период своего прошлого. Он никогда не встречался с членами своей каладанской семьи. Может быть, он вновь обретет здесь семью.

Едва Вори увидел неровную береговую линию и травянистые равнины Каладана, все это показалось ему знакомым и привычным. И, когда он шел по утоптанной дороге к рыбацкой деревне, в которой прожил много лет, это казалось ему самым естественным поступком. Его место было здесь: следовало позаботиться о делах, которые он давно забросил.

Тропа шла по хребту неровного кряжа, откуда открывался вид на бесконечный океан. Вори, несший рюкзак со скудными пожитками, остановился и вдохнул соленый воздух. Сине-зеленое море походило на спокойное озеро, но вдали, по краю грозового фронта, он видел быстро движущиеся облака.

Больше сотни лет назад, во время джихада, выполняя разведывательный полет, он встретил в таверне Леронику, и игривость и красота этой женщины увлекли его. Он никогда не мог забыть ее лицо сердечком, ее «пляшущие» карие глаза и то, как он сразу выделил ее в толпе местных жителей. Она сияла, как свеча в темноте.

Теперь он с печальным вздохом вошел в городок и на мгновение остановился, глядя на памятник себе: статуя изображала главнокомандующего Армии джихада в героической позе, вглядывавшегося в даль. Но в статуе он заметил немало неточностей. Неправильный мундир, и лицо совсем не похоже на Вориана, слишком широкий нос, слишком выступающий подбородок. К тому же статуя изображала пожилого человека, а не тридцатилетнего мужчину, который привел вооруженные силы человечества к победе над угнетателями-машинами.