Ментовские оборотни

Деревенская улица оказалась совсем не длинной, и очень скоро я вышел на окраину деревни. Дальше дорога уже только угадывалась: колея заросла травой, так что все безлесное пространство, протянувшееся на несколько сотен метров от окраины деревни до леса, казалось сплошным зеленым ковром, и единственное, что портило изумрудную гладь ковра, – это словно проткнувшие ковер кресты, торчавшие тут и там. Кладбище. Город мертвых при мертвой деревне. И едва я увидел те кресты, как-то сразу догадался, где именно назначила встречу Вероника. Значит, никакой ошибки нет. Все правильно покойница написала.

Я пошел к кладбищу. Могилы прятались в траве и казались буграми, которые осенью непременно размоет – разровняет за два-три сильных ливня. Некоторые могилы угадывались лишь по обломкам почерневших и высохших, как мумии, крестов. Ничто не вечно. Умирают даже кладбища.

Я метался меж могильных холмиков и твердо знал, что где-то здесь и надо искать, но никак не находил искомое. А оно вдруг обнаружилось у самой дороги. Я увидел проплешину, там тоже была трава, но не такая, как везде, – так молодая поросль поднимается после прошлогоднего пожара. Я сделал несколько шагов и увидел неаккуратный земельный холмик и косо торчащую из земли фанерную табличку с надписью, небрежно сделанной шариковой ручкой. Буквы на табличке уже успели расплыться от дождей и выцвести на солнце, но еще можно было прочитать, что там написано:

Л А П Т О

ВЕРОНИКА ИЛЬИНИЧНА

И ниже – годы жизни. Совсем молодой умерла. Неполные сорок лет – разве это возраст для женщины? Могла бы еще жить и жить.

Пришел Никита, обнаруживший, что меня здесь что-то заинтересовало.

– Ого! – сказал он удивленно. – А могилка-то свежая! Странно!

– Что же тут странного?

– Тут нет никого, – повел рукой окрест мой спутник. – Никто не живет! Ни одного человека в деревне! Тогда откуда покойники?

Только теперь до меня дошло, что он не знает, кто такая Вероника Лапто. Не понимает, кто здесь похоронен.

– Вероника Лапто – это ваша бывшая соседка, – сказал я. – Та женщина, которая жила рядом с вами и которую потом убили.

Он вздрогнул. Изменился в лице. Совсем еще мальчишка.

– Но я надеюсь, ты покойников не боишься? – произнес я насмешливо, желая насмешливостью этой заставить его устыдиться собственных страхов.

Никита не хотел казаться трусом.

– Конечно, не боюсь! – сказал он с вызовом.

И почти сразу, после секундной паузы:

– Но давайте все-таки возвращаться. А то мама волноваться будет.

Не самый отважный «ботаник». Не герой. Но я сделал вид, что поверил, будто дело только в маме.

* * *

Я привез Никиту к его дому.

– Спасибо, – сказал он вежливо.

– Пустяки, – ответил я. – Так мы когда увидимся? Дай знать, когда отец будет свободен.

Я дал ему номер своего мобильного телефона. Никита был по-настоящему счастлив. Теперь похвастается своей любимой девушке. Или у него никакой девушки нет, у этого зубрилки?

Мы распрощались, и я уехал. Пора было возвращаться в Москву. Но на соседней улице я вдруг увидел знакомого мне человека. Виталий Семенович, он же однофамилец нашего шахматиста-чемпиона, шел навстречу, глядя на мою машину настороженно-внимательным взглядом управдома, который привык быть в ответе за порядок не только во вверенном его заботам доме, но и на прилегающей территории. Я опустил стекло и поздоровался с ним. Карпов ответил со степенностью хозяина, не привыкшего ломать шапку перед заезжими гостями.

– Вас подвезти? – предложил я.

– Нет, спасибо, – отвечал он, идя вровень с машиной.

– Как обстановка? Все спокойно? Призраки больше не пугают местных жителей?

– Кирилл приехал, кстати, – сообщил Виталий Семенович. – Хозяйский сын. Помните, вы насчет призраков любопытствовали?

– Помню.

– Так я еще раз у Кирилла поинтересовался.

– И оказалось, что лично он не видел, – понимающе сказал я, стараясь сохранять серьезность.

– Нет, он как раз видел.

– Лично? – не поверил я.

– Лично.

В таком случае этот пацан – или врун, или псих.

– Как вы думаете – он правду говорит? – спросил я.

– Конечно! – ответил Карпов убежденно. – Может, сами желаете полюбопытствовать?

– А он сейчас здесь?

– Здесь. Вон, видите?

Я посмотрел вдоль улицы и никого не обнаружил.

– Не видите, в смысле, а слышите. На мотоцикле он гоняет, – пояснил Карпов.

Звук движка мотоцикла, мечущегося где-то за деревьями, я действительно слышал.

– Сейчас появится, – сказал мне Карпов. – У нас тут две с половиной улицы, особенно и негде ездить.

Не ошибся. Через неполную минуту, как мне показалось, из-за угла забора, длинного, как Великая Китайская стена, выскочил экипированный по всем правилам байкерской моды мотоциклист и помчался на нас. Преодолев разделявшую нас стометровку секунды за три, он осадил своего взбесившегося железного коня перед капотом моей машины, сдернул с головы шлем и сказал обрадованно:

– Колодин! Клёво!

Белобрысый. Белозубый. Веснушчатый. Скорее врун, чем псих, определил я. Весело живет пацан. Легко. Не напрягаясь. Такой соврет – недорого возьмет.

– Ты Кирилл? – спросил я у него.