Ментовский вояж

— Я помню, помню, что вы на собеседовании говорили. Если все так серьезно, вам прямая дорога в военные врачи. Захотите — и Зона будет, и все что угодно… А на физику там не особенно смотрят, там голова нужна. Ну, и еще руки.

И действительно, в Военно-медицинскую академию Рождественский прошел без особого труда, хотя и с известными оговорками насчет желательной физической формы. Отец подарил ему на прощание блокнотик со сборником особо изысканных кулинарных рецептов и попросил, если не заладится, возвращаться — у них как раз некий Константиныч собирался на пенсию.

В Академии у Володи все складывалось удачно, он здорово сбросил вес, подтянулся, но любовь к хорошей кухне сохранил по сей день. Однако великим разочарованием стало то, что героический дядя Толя Овсянников оказался обычным складским сержантом, которого придавило какими-то ящиками в результате обрушения неправильно собранного стеллажа. Один из офицеров-инструкторов Академии знал его по Серебряному Бору и долго смеялся, когда Володя с придыханием пересказал ему ряд особенно впечатляющих приключений соседа.

Первой мыслью Рождественского было забрать документы и поехать на смену престарелому Константинычу, попутно высказав все, что накипело, броненосному военсталкеру дяде Толе. Но Володя решил остаться — из гордости, из юношеского упрямства, из нежелания продемонстрировать отцу свою слабость. И сейчас проклинал себя за это решение, представляя, что мог бы не валяться на груде раскисших склизких книжек, ожидая выстрела из армгана, а стоять у котла на кухне и помешивать поварешкой вкусно пахнущую солянку с каперсами…

Именно в этот момент на сцене появилось очередное действующее лицо.

Это был не бродячий робот-примитив с мозгами набекрень, а вполне дееспособный боевой охранный бот из числа тех, что периодически патрулировали окрестности академовского Тамбура. Обученный и перепрограммированный нанохозяевами, тускло поблескивающий синеватой вороненой сталью корпуса, смертельно опасный. Сталкеры, вероятно, сумели бы засечь его приближение вовремя, но слишком увлеклись разговором с военврачом, почуяв запах хороших денег — нет ничего занимательнее, чем разговор о хороших деньгах, — и бот нанес удар первым.

Более или менее свежие модели охранных ботов до Катастрофы оснащались преимущественно парализаторами, электрошокерами и прочими гуманными видами оружия, призванными не убить нарушителя, а обездвижить и успокоить его. Но данный механический блюститель порядка за несколько лет изрядно изменил штатную комплектацию — шокер превратился в мощный энергоразрядник, а толстые лапы заканчивались теперь пулеметными стволами крупного калибра, вероятно, снятыми с брошенной военной техники.

Володя заметил пришельца первым, но сумел только ткнуть в его сторону пальцем, моментально потеряв дар речи. Бордер оглянулся и вжался в стену, почти растекшись по ней, словно вампир из фильма ужасов. А вот Карапет оплошал. Его армган так и валялся на полу рядом с инструментами, при помощи которых он разбирал павших примитивов. Гортанно выкрикнув на незнакомом Рождественскому южном языке, толстяк метнул в бота отвертку, которую держал в руке, и кинулся к своему оружию.

Отвертка громко цокнула о корпус бота и отлетела в сторону. Биомеханизм не среагировал на нее, мгновенно оценив ничтожность угрозы. Он дал короткую очередь, и четырнадцатимиллиметровые пули разорвали в клочья грудь толстяка, отбросили его к наружной стене помещения, которая от сильного удара обрушилась и погребла тело под обломками кирпичей и штукатурки. Фуфайка с металлическим пластинами, понятное дело, удержать такой калибр никак не могла. Ноги Карапета, торчащие из-под свежего завала, судорожно дергались, размазывая быстро увеличивающуюся кровавую лужу, словно сталкер пытался безуспешно убежать от неумолимой смерти.

Бот тем временем развернулся и, оценивая ситуацию, словно уставился на Володю. Конечно, у проклятой железяки не имелось глаз или даже объективов: она сканировала местность совсем иным способом. Но Рождественский готов был поклясться, что она смотрит на него — пристально, бесстрастно, изучающе.

С пальцев Бордера с треском сорвался сияющий ярко-красный шар и врезался в противника. Бот успел среагировать на раздражитель и сместился в сторону, прежде чем его поразил направленный прямо в центр корпуса файербол, но после ослепительной вспышки от попадания огненного мяча в правую лапу-пулемет та оказалась неуклюже вывернута вбок и явно небоеспособна. Воспользовавшись секундным замешательством врага, Бордер отклеился от стены и с разбегу прыгнул в пролом. За жужжанием механизмов бота и тихим шелестом так и не прекратившегося дождя лейтенант все же услышал, как лысый сталкер неудержимо катится вниз по обломкам, увлекая за собой лавины мусора.