Менты таких не трогают

Мужик дал задний ход, но Прохор наставил на него пистолет:

— Здесь останешься. И вызовешь ментов. Ты меня понимаешь?

— Д-да, — промямлил дачник.

— У нас руки длинные! — наехал на него Шуршур.

— Длинные руки — лучшее средство от длинных языков, — ухмыльнулся Прохор.

— Ну, как скажете, так я и скажу…

— А ты что скажешь? — спросил Прохор, глядя на Инну.

— А меня здесь не было. И я ничего не видела.

— Как это не было?

— Я с тобой!

Прохор хотел по-тихому улизнуть от нее, но понял, что не получится. Инна каким-то непостижимым образом оказалась в машине еще раньше, чем он. Шуршур глянул на нее через плечо, пожал плечами и завел двигатель.

— Наломали дров, — сказал он, трогая машину с места.

— Какие ж это дрова, если там твой друг? — спросил Прохор.

— Ну, он, конечно, не дрова… — озадаченно глянул на него Шуршур.

— И что теперь будет? — спросила Инна.

— Спасайся кто может, — сказал первое, что пришло на ум, Прохор.

— К Завхозу поедем, он скажет, что делать, — решил Шуршур.

— Может, Пушкарь умный совет даст.

— Пушкарь?

— Только не говори, что его с вами нет.

— Нет. Мы за ним приезжали… Он говорил, что здесь какие-то дачи. Мы подъехали, смотрим, тетка какая-то идет, спросили, может, она джип черный видела… Видела.

— Да мне-то что? — качнул головой Прохор. — Нам с Инной и без Пушкаря хорошо. Рванем на море, поставим палатку на высоком берегу… Да, Инна?

— Было бы хорошо.

— Не знаю. Как Завхоз скажет, так и будет.

Прохор не знал, что делать. С одной стороны, хотелось бросить все и свалить из города. Желательно без Инны. Но тогда за ним будут охотиться менты. Подадут в федеральный розыск, и будет он скрываться от правосудия всю жизнь. Или повяжут, чего доброго. А здесь, в своем родном Зарубинске, он может обрести покровительство сильных мира сего. Тот же Афоныч способен решить проблему со свидетелем и разрулить с ментами. И это убийство у Инны на даче, тот же Шуршур может дать показания, и Прохора признают виновным. А это стопроцентный «вышак». Оформят на пожизненное, и здравствуй, вечность. А еще братва Пушкаря на него может повесить. Тогда и Афоныч откроет на него «сезон охоты»… Нет, нельзя ему сейчас уходить в одиночное плавание. В стаю нужно, так надежней.

В кафе аппетитно пахло свежим борщом и жареным мясом, но никто не торопился накрывать стол, за которым сидел Прохор. Средних лет мужчина с мясистым носом и кустистыми бровями смотрел на него, пытаясь влезть к нему в душу. Это и был Завхоз, и эта встреча с ним решала многое.

— Значит, не знаешь, где Пушкарь? — спросил он.

— Я знаю, что за ним охотились михеевские.

— И что?

— Может, они его по дороге к вам перехватили?

— Не знаю, не слышал.

— А кто-то слышал, что михеевские Гаврику на хвост сели? Нет. Никто не знал. Поэтому нас как слепых котят и накрыли.

— Но ты же отбился.

— Повезло.

— И на рынке двоих уложил.

— Ствол под рукой оказался.

— И с Михеем помог решить… Или это ты его сделал?

— Нет, гранату Пушкарь бросил.

— Все равно, большое дело сделал.

Завхоз признавал его, Прохора, заслуги, но при этом смотрел скорее с осуждением, нежели с одобрением. Лицо каменное, взгляд холодный, но на скальную глыбу он мало был похож. Рыхлый он снаружи, и вряд ли у него внутри стальной стержень. Может, по хозяйственной части и большой специалист, но, если вдруг прижмет, вряд ли устоит, не сломается. Было в нем что-то ненадежное. Во всяком случае, так казалось.

— Да я за делами не гнался. Я свою жизнь спасал, — пожал плечами Прохор.

— А с Пушкарем кто на дело ходил?

— Ну, с Пушкарем… Мы с ним скорешились, он попросил, я не смог отказать.

— А если я попрошу?

— Кого-то грохнуть?

— Ты же знаешь, у нас война.

— Так я и без того на переднем краю. Михеевские меня ищут. Если найдут, еще кого-нибудь положу. Если повезет…

— А если сам кого-то найдешь?

— А разве я не в розыске? Вроде как менты дело на меня завели.

— Вроде того, — кивнул Завхоз.

— Мне сейчас в городе светиться нельзя. А так я, в общем-то, не против.

Не собирался Прохор становиться наемным убийцей, гоняться по городу за михеевскими, отстреливать их. Но обещать — не значит жениться. Ему бы сейчас из ситуации выкрутиться, а там видно будет…

— Не против?

— А у меня есть выбор? Мне или с вами, или… — Он приложил к виску два пальца.

— С нами, — кивнул Завхоз.

— Если вы согласны.

— Афоныч с тобой поговорить хочет. Но не сейчас…

— Как он там? — раскованно спросил Прохор.

Как ни крути, а он спас Афонычу жизнь. Без него михеевские методично добили бы всех, кто находился в мясном цеху. И если кто-то этого не понимает, он готов об этом напомнить.

— На поправку идет, — сухо сказал Завхоз.

— А с михеевскими как?

— Ну, чаша весов на нашей стороне…

— Надеюсь, я свою гирьку на вашу чашу внес.

— Гирю.

— Там, на даче, уже менты работают… Не знаю, может, я неправильно сделал, — для вида замялся Прохор.

— Правильно. Гаврика похороним со всеми почестями.

— А со мной что будет?

— Если ты с нами, ничего не бойся. Если вдруг менты примут, телеграфируй мне. Будем решать.

— А со свидетелем что? Ну, с тем, который меня на Красном озере видел. Ну, как я стрелял…

— Разберемся.

— Может, я сам с ним поговорю?