Мера ее вины

Судья кивнула, и пристав жестами пригласил присяжных встать, подойти к мистеру Блоксхэму и обойти вокруг него. Первой к сидевшему в инвалидной коляске телу медленно двинулась Табита. Все внимательно наблюдали за ее реакцией, и Лотти подумала, что она все-таки молодец, потому что пока ее лицо сохраняло нейтральное выражение. Однако, когда Табита приблизилась к доктору Блоксхэму и посмотрела на рану, ее рот приоткрылся и губы сложились так, словно она беззвучно воскликнула: «О!» За Табитой, склонив голову и сжимая в руках платок, пошел Грегори. В зале было ужасно жарко. Потом настала очередь Джен, которая, прикусив нижнюю губу, дрожала. Потом пошел, высоко держа голову, Пэн, а за ним – все остальные. Никто, кроме Гарта с татуировками, не задержался около инвалида надолго. Он же потратил неприлично много времени, вращая коляску Блоксхэма сначала по часовой, а потом против часовой стрелки, наклоняясь, чтобы осмотреть место удара с разных сторон. Лотти чувствовала себя омерзительно, словно попала в Викторианскую эпоху с ее знаменитым цирком уродов. Вмятина в черепе Эдварда была огромной, волосы росли неровными пучками. Из-за отсутствия части кости одно ухо оттопырилось под странным углом. Табита села на свое место и схватилась за грудь, а Дженнифер разрыдалась. Татуированный Гарт Финучин с ненавистью смотрел на сидевшую в стеклянном боксе Марию. Краем глаза Лотти заметила, что Джек вытер лицо рукавом, и гадала, вытирает он слезы или просто вспотел. Когда сама Лотти села на место, она заметила, что ее руки трясутся.

Медсестра вывезла из зала суда инвалидную коляску с пострадавшим. Лотти посмотрела на то место, где та стояла, и увидела лужицу накапавшей изо рта инвалида слюны. Боже мой, подумала она, как ужасно остаться в таком бесчеловечном состоянии… Лотти хотела честно рассмотреть дело, выслушать все доказательства и только потом принимать решение о том, кто прав, а кто виноват. Но теперь она осознала: чем бы обвиняемая ни мотивировала свой поступок, она вряд ли сможет найти убедительное оправдание тому, зачем и почему довела человека до состояния овоща. Лотти была твердо убеждена, что ни один приличный человек не способен на такое зверство. Суд только начался, и она еще не знала предыстории случившегося, но не могла отрицать того, что ответчица поступила крайне жестоко. Просто неописуемо жестоко. Было просто невозможно представить, как та собирается оправдать то, что сделала.

Она посмотрела на Марию и увидела, что та слегка улыбнулась; правда, тут же это скрыла. Возможно, это была гримаса, и именно так многие восприняли это выражение лица, но Лотти почему-то показалось, что на лице ответчицы она увидела чувство глубокого удовлетворения. Потом плечи Марии поникли, она слегка приподняла подбородок, и Лотти поняла, что та испытывает не просто удовлетворение, а радость триумфа. Она не только превратила мужа в овощ, но и обрекла на унизительное существование, наполненное болью и отчаянием. При этом инвалид мог прожить в таком состоянии все отведенные ему судьбой годы. Можно было сделать два предположения: или обвиняемая люто ненавидела своего мужа, или сама была настоящим чудовищем.

Глава 9

Рут Эдкок делала записи после каждого звонка, на который отвечала в качестве консультанта телефонного центра помощи жертвам домашнего насилия. В этих записях было краткое содержание каждого разговора, которое помогало при дальнейшем общении с человеком, повторно звонившим на линию телефонной помощи. Кроме этого, такая информация была полезна для оценки эффективности советов, которые давали сотрудники. Иногда жизнь людей, звонивших на линию помощи, трагически обрывалась, и Рут видела в газетах некрологи, а в теленовостях – сообщения о их смерти. Файлы с записями разговоров ушедших из жизни клиентов Рут часто перечитывала, размышляя о том, что когда-то она сказала или, наоборот, не сказала для того, чтобы предотвратить трагедию. Несмотря на то что в глубине души она знала, что многие самоубийства невозможно предотвратить, чтение файлов не становилось от этого легче. Некоторые звонки по совершенно необъяснимым причинам Рут помнила практически наизусть, буквально по секундам. Они просто застряли в ее памяти, и всё тут. Так произошло и с Марией. Рут дословно помнила этот первый разговор и многократно его вспоминала.

Телефон зазвонил. Рут отметила дату и время, прежде чем ответить. 12.15 дня, 4 августа 2013 года.