Мера ее вины

Ах да, ворота, она чуть не забыла о них… Мария вернулась в коридор и нажала кнопку. На брелоке с ключами Эдварда был пульт дистанционного управления воротами, но они лежали в кармане его штанов, и у нее не было никакого желания их доставать. Она снова вышла на улицу в момент, когда ворота полностью открылись, и посмотрела на массивные распахнутые створки с узором из железных завитушек, которыми так гордился Эдвард. Вспомнила день, когда им поставили эти ворота. Занимавшийся установкой рабочий с восторгом протянул ей пульт дистанционного управления, предлагая первой испытать их. Она нажала кнопку, и створки ворот абсолютно синхронно и беззвучно сомкнулись над усыпанной гравием подъездной дорожкой.

— Отлично, — сказал рабочий, — всё в порядке, теперь вы в полной безопасности.

Дверцы клетки закрылись. Конечно, она могла видеть сквозь ворота уходящую вдаль улицу и дома соседей с аккуратно подстриженными газонами. Птицы по-прежнему летали в небе и вили гнезда там, где им заблагорассудится. Ничего не изменилось, разве что ее мир стал еще немного меньше, и она возненавидела свою жизнь еще сильнее.

Одна полицейская машина подъехала к дому, другая остановилась за воротами. За ней припарковалась машина «Скорой». Мария увидела, как из ближайшего автомобиля вышла женщина-полицейский и стала с опаской приближаться к ней.

— Вы миссис Блоксхэм? — громко произнесла та.

— Да. Здрасьте.

— Мэм, положите предмет, который вы держите в руках, — приказала полицейская, держась от нее на безопасном расстоянии.

Мария подняла руку и увидела, что к ее ладони словно магическим образом приросла ножка стула. Несколько прилипших к ней волосков Эдварда дрожали в легком дуновении ветерка.

— Простите, — произнесла Мария. — Даже не думала, что это все еще у меня в руках. — Она медленно опустила ножку стула на гравий. — Эдвард на кухне.

Из машины вышел еще один полицейский, и вместе со своей коллегой они медленно двинулись в сторону Марии. Из «Скорой» вылезли два врача.

— Я — констебль Мулл, — произнесла женщина-полицейский. — Нам надо войти внутрь и осмотреть вашего мужа, миссис Блоксхэм. Кто-нибудь, кроме вас, находится на территории?

— Я совсем одна, — ответила Мария.

— В доме есть еще оружие, о котором мы должны знать? — спросила констебль Мулл.

Мария склонила голову. Ну, конечно, полицейская имела в виду ножку стула. Марии просто в голову не пришло, что это оружие. Совсем недавно это была всего лишь отвалившаяся ножка от стула, который надо было починить. Теперь у этого предмета появилась новая функция. Надо же, какие драматические изменения, подумала Мария. Точно так же, как и она сама в мгновение ока превратится из домохозяйки в убийцу — ведь именно так ее будут называть в газетах после того, как получат информацию о преступлении. Потом напечатают некролог Эдварда: известный эколог, специалист по вопросам изменения климата, борец за сохранение популяций морских птиц и британской природы, автор книг, радиоведущий, местная знаменитость и так далее и так далее… Они сообщат, что его забили до смерти в собственном доме. Или, может, напишут, что его «забили до смерти дубиной». Раньше Мария даже не подозревала, как глухо звучит удар дерева по черепу и как этот звук на слух напоминает произношение корня слова «дубина» — «дуб».

— Миссис Блоксхэм! — Констебль вернула ее к действительности, сделав шаг вперед.

— Нет, — ответила Мария, — никакого оружия.

— Хорошо. Мэм, поднимите руки и, пожалуйста, не двигайтесь, пока я подхожу, — сказала констебль Мулл.

Несмотря на то что она произнесла свои слова достаточно дружелюбным тоном, это был приказ. У Марии в этом смысле был большой опыт, и она знала, чем отличается простая фраза от приказа. Стала медленно поднимать руки, увидела свои окровавленные ладони и поняла, что со стороны выглядит угрожающе. Констебль Мулл подошла к ней и обыскала, похлопав ладонью по карманам и местам, где могло быть спрятано оружие. Убедившись, что Мария ничего не прячет, кивнула медикам, которые в сопровождении полицейского из припаркованной за воротами машины быстро вошли в дом.

— Спасибо. А теперь заведите руки за спину, и я надену на вас наручники. Они тугие, и вы должны сообщить мне, если вам станет больно.

«Они, конечно, необыкновенно вежливо ведут себя, учитывая то, что я сделала, — подумала Мария. — На полу в кухне лежит труп, а они обращаются ко мне “миссис Блоксхэм”… Но это скоро закончится, как только они увидят тело».

— Прошу вас остаться здесь. Я зайду в дом, а мой коллега, констебль Мактэвиш, будет вас держать. Не двигайтесь и не пытайтесь двигаться. Вы меня поняли? — спросила констебль Мулл.

— Поняла, — ответила Мария.