Мера ее вины

Постепенно эта фраза стала ее мантрой. Именно ее она мысленно произносила, когда, просыпаясь утром, видела их свадебную фотографию. Она повторяла эту фразу, когда муж просил, чтобы она ложилась спать в другой комнате, потому что не хотел спать рядом с женщиной, у которой месячные. Каждый раз, покупая новые прокладки, он клал их, как и раньше, в самый дальний угол нижней полки, и чтобы достать их, ей приходилось наклоняться. Он хотел, чтобы она чаще стояла на коленях. Каждый раз, опускаясь на колени, Мария думала: «Пошел ты на…». Но даже тогда она не ушла от него. Ей некуда было идти, и у нее совершенно не было денег. А потом Мария начала резать себе ноги. Эдвард сказал, что она занимается членовредительством, и если она от него уйдет, то он упечет ее в сумасшедший дом. Мария знала, что он не шутит и сделает именно так.

* * *

Имоджин Паскал несколько секунд дожидалась, когда присяжные придут в себя от вызванного словами ответчицы шока, и снова обратилась к психиатру:

— Что было потом?

— Я спросил, почему она так рассердилась, — пояснил профессор.

— И что она ответила? — спросила обвинитель, словно вытягивая из него продолжение истории.

— Она с силой пнула стоявший перед ней журнальный столик так, что тот подпрыгнул, взяла свою сумку и стремительно вышла, — ответил профессор Ворт, приподняв немного подбородок, словно ставя точку в этой полной драматизма истории.

— Так, значит, вам не удалось прийти к какому-либо заключению по поводу состояния ее психического здоровья? — поинтересовалась Имоджин Паскал.

«Ах ты, сука, — подумала Мария, — ты же читала его заключение!» Но для присяжных все надо было представить, как в детективном романе, подать красиво на блюдечке с золотой каемочкой. Главное — чтобы все было максимально эффектно.

— Нет, почему же, — ответил профессор. — Опытный профессионал в состоянии понять многое даже во время непродолжительной сессии с пациентом. Вот к какому заключению я пришел.

Казалось, что все присутствующие в зале, за исключением Марии и ее адвоката Джеймса Ньюэлла, чуть подались вперед в ожидании вердикта психиатра. Все хотели понять, в чем причина помутнения рассудка Марии.

— Я не нашел никаких признаков психического расстройства. Все время, проведенное в офисе, миссис Блоксхэм контролировала свои чувства и только в самом конце потеряла самообладание. В этот момент она настолько разозлилась, что скалила на меня зубы. В ее медицинской карте нет никаких упоминаний о психическом расстройстве. В подростковом возрасте она занималась членовредительством, но после восемнадцати лет эта тенденция уже не проявлялась. Некоторые молодые люди проходят через этот сложный период. Такое поведение вызвано желанием привлечь к себе внимание и чаще всего не имеет серьезных последствий. Такое поведение, то есть нанесение самому себе увечий, проходит сразу после того, как подросток поступает в колледж, выходит на свою первую работу или находит себе партнера.

— Значит, вы считаете, что членовредительство обвиняемой имело место около двадцати лет назад и в настоящее время уже не имеет никакого отношения к судебному разбирательству? — спросила обвинитель.

— Абсолютно никакого. Миссис Блоксхэм не была на приеме у врача уже несколько лет. Она физически здорова, у нее нормальный вес. Я обратил внимание на то, что мышечный тонус ее верхних и нижних конечностей нормальный, что вполне соответствует ее собственному утверждению о том, что ей нравится заниматься работой по саду. Она здраво мыслит, и ее интеллект находится в рамках нормальных параметров, — заявил профессор Ворт.

— Наблюдали ли вы симптомы психического заболевания, наличие которого могло бы снять с нее ответственность за совершение попытки убийства своего мужа?

— Только в том, что ей свойственны резкие перемены настроения. Она может быть сдержанной и полной самообладания, а в следующую секунду взорваться. Я считаю, что миссис Блоксхэм не нравится, когда ей задают много вопросов, — возможно, в особенности когда это делает мужчина. После ареста на ее теле не было обнаружено ран, и когда в участке ее попросили объяснить свое поведение и рассказать собственную версию событий, она хранила полное молчание. Бланк проведенного в полиции допроса совершенно пуст.

— Совершенно пуст? — переспросила Имоджин Паскал с наигранным чувством удивления.

— С ее стороны бланк совершенно не заполнен. Ее просили предоставить объяснение, но она этого не сделала. Не выразила никакого сожаления или раскаяния в содеянном. Кроме этого, любопытно то, что она не плакала и сама не задавала никаких вопросов. Сохраняла полное самообладание и вообще ничего не сообщила полиции. Я не считаю, что миссис Блоксхэм психически больна. Я считаю, что она несет ответственность за нанесенные своему мужу увечья, ответственность в смысле процессуального права и с моральной точки зрения.

Имоджин Паскал с уважением поклонилась профессору и села, придерживая свою мантию. Джеймс Ньюэлл встал, не отрывая взгляда от своего блокнота.