Мера ее вины

— Было бы здорово, — ответила Лотти. — Мне надо присесть. Извини. — Она отошла, взяла свою сумку и начала обмахиваться оставленной кем-то газетой, надеясь на то, что «всего лишь домохозяйка» Дженнифер не будет ее преследовать и оставит в покое. Лотти понимала, что не очень вежливо ответила Дженнифер, когда та старается отнестись к ней по-дружески, но ей хотелось вести какую-нибудь более осмысленную беседу, а не разговоры о детях и шопинге.

Она вынула телефон и раздумывала над тем, кому первым написать сообщение — Зэйну, что освободилась раньше и скоро будет дома, что помогло бы наладить их отношения, подпорченные ее поведением во время ужина в пятницу, или няне с сообщением, что может забрать Дэниела и сходить с ним в парк до того, как дети будут пить чай.

— Уже устала от меня, или ты свободна сегодня во второй половине дня? — тихо спросил ее Кэмерон. — Нас отпустили раньше обычного.

— Ты угостил меня завтраком всего три часа назад, — ответила Лотти, убирая телефон в карман. — Даже не знаю, о чем мы будем говорить.

— Тогда давай не будем говорить вообще. Давай выпьем. Я знаю отличный паб на побережье. Ветер в волосах, солнце в лицо и ни слова о смерти и крови.

Она взглянула на часы, размышляя, как ей лучше поступить. Провести некоторое время на веранде паба или заниматься домашними делами, которые были ей совсем не в новинку? Выбор оказался совсем несложным. Все утро Лотти мысленно возвращалась к вопросу, который задал ей во время завтрака Кэмерон. Кто влиял на нее так, что она чувствовала себя такой маленькой и незначительной? Зэйн. Он делал это не сознательно и не специально, но результат от этого не менялся. Она имела право быть счастливой и хотела чувствовать, что ее ценят. С Кэмероном у нее была возможность испытать эти чувства снова, и Лотти не собиралась упускать этот шанс.

— Мне надо быть дома не позже обычного, — сказала она.

— Отлично, меня это вполне устраивает. Сегодня вечером я встречаюсь с Джеком в пабе. Подходи на многоуровневую парковку, второй этаж, ряд А.

Лотти улыбнулась, и Кэм вышел. Ей было приятно и легко в его компании. Он никогда не относился к ней свысока. Так почему же она не может выпить с ним по бокалу? Если они не будут разговаривать о судебном процессе, то не сделают ничего плохого. Она не собиралась развивать отношения с ним дальше обычной дружбы. Она знает, где остановиться.

Глава 14

Они поехали в сторону Портисхэд, а потом — на юг вдоль побережья. Погода была солнечной, и на пляжах находилась уйма народу. Рядом с парковками, как грибы после дождя, появились продавцы мороженого, пластиковых ведер с лопатками, а также «черные», не имеющие лицензий кафе. Коммерция окрасила побережье всеми возможными цветами пластика.

— Обожаю Килкенни-бей, — произнес Кэмерон, опуская ветровое стекло и укладывая согнутую в локте правую руку на бортик двери автомобиля. Так вот почему его правая рука кажется более загорелой, чем левая, подумала Лотти. Она попыталась вспомнить, когда в первый раз заметила, что его руки загорели в разной степени. — Я часто здесь гулял, когда был подростком. Мы собирались на пляже, когда все туристы уходили, пили пиво и жгли костры.

— Класс. А куда мы едем? — спросила она, поправляя растрепанные ветром волосы.

— Уже приехали, — ответил Кэмерон, показывая на стоящую на побережье старую мельницу. Машина заехала на парковку и остановилась. — Мельницу переделали в паб. Пошли.

Они обошли здание со стороны моря. С этой стороны у мельницы была современная пристройка со стеклянным козырьком.

— Займи место на террасе, а я закажу выпить, — сказал Кэм.

Лотти проводила его взглядом, любуясь игрой мускулов торса под обтягивающей футболкой. Постаралась отвести взгляд и не осматривать всю его стройную фигуру, но это, увы, ей не удалось. Кэм зашел внутрь мельницы, а она села за свободный столик и принялась смотреть на волны. Было невообразимо приятно от того, что не надо постоянно следить за ребенком, который может убежать или что-нибудь натворить. Божественно слушать шум прибоя и никуда не спешить, решая те или иные бытовые проблемы. Лотти закрыла глаза и откинула голову назад, наслаждаясь согревавшим лицо теплом солнечных лучей.

— Ты создана для солнца, — тихо произнес Кэмерон, убирая упавшую ей на щеку прядь волос. Вылил тоник в бокал с джином со льдом, после чего передал ей напиток. — Так нормально?

— Ты на меня плохо влияешь. Я уже и не помню, когда в прошлый раз пила в середине дня. Если начну хихикать, плесни на меня холодной водой.

— Это с радостью, — улыбнулся он, поднимая свой бокал. — Выпьем за нашу встречу. Как я теперь могу быть недовольным, что на меня повесили работу присяжного?

— Ты хочешь сказать, тебе мало того, что ты служишь обществу и тратишь свое время на благо человечества? — спросила Лотти, наклонив голову и зная, что солнечные лучи выгодно подчеркивают ее гладкую загорелую кожу.

— Это тоже имеет значение, но все было бы не совсем так, если б я сидел, допустим, рядом с Табитой. — Кэмерон вытянул сцепленные в ладонях руки за головой и напряг мускулы на груди и плечах.