Мера ее вины

— Слушайте, Вторая мировая уже закончилась, и то, что мы с Джеком встретились в городе для того, чтобы выпить, к этому суду не имеет никакого отношения, — произнес Кэмерон.

Лотти перевела взгляд на Джека, который совершенно спокойно сидел рядом с Кэмом.

— Мы не говорили о судебном процессе, — сказал тот, — не говорили о нем ни в трезвом, ни в пьяном состоянии.

— Вы оба были просто в стельку, — пробормотал Гарт Финучин. — Уверен, что вы совершенно не помните, о чем вы вообще тогда общались.

— Значит, проблема отпадает, — Кэмерон ухмыльнулся. — Если мы не помним, что говорили друг другу, стало быть, ничего плохого не произошло.

— Крайне маловероятно, что вы провели вечер вместе и не обсуждали судебный процесс, — произнесла Табита, глядя на Кэмерона со строгостью и осуждением потому, что тот отказывался воспринимать ситуацию всерьез. — Существуют правила, и по этим правилам мы должны обсуждать процесс только тогда, когда находимся вместе в этой комнате. Мы уже неоднократно говорили об этом.

— Значит, когда я вижу, что вы с Грегом… — произнес Кэмерон, складывая на груди руки и откидываясь на спинку стула.

— Пожалуйста, Грегори, и никак иначе, — поправил его Смит.

— Как вам угодно, — продолжал Кэмерон. — Когда я вижу, что вы, выходя из комнаты, болтаете в коридоре, то получается, что и вы нарушаете правила. Верно?

— Я не думаю, что эти правила распространяются на все разговоры внутри здания… — процедила Табита сквозь зубы.

Со стороны казалось, что все произнесенные ею согласные получились какими-то размытыми и глухими.

— О’кей, когда я вижу, как Агнес и Сэмюэль никак не могут расстаться у входа в здание суда в конце дня, то, получается, это тоже нарушение правил?

Кэмерон мило улыбнулся двум присяжным, которых упомянул. Лотти хотелось, чтобы он перестал препираться. Опасность миновала, но от обилия адреналина в крови ей было немного дурно, и хотелось, чтобы Кэмерон перестал испытывать судьбу, попусту раздражая Табиту.

— Перестаньте делать вид, что вы меня не понимаете, — на повышенных тонах ответила старшина. — А если б вас увидел кто-нибудь из сотрудников суда или из адвокатов защиты? Они могли бы придраться и вообще распустить нынешний состав присяжных.

— Так, значит, то, что я провел вечер в компании Джека, не имеет никакого отношения к тому, что правильно или неправильно? Все сводится к тому, что вы хотите остаться старшиной присяжных и вынести приговор Марии Блоксхэм? Знаете, что меня бесит в этом разговоре больше всего? То, что в нарушении правил меня обвиняет человек, который даже не пытается скрыть тот факт, что уже осудил и приговорил ответчицу в своей собственной голове!

Кэмерон встал и, подойдя к столику с чаем и печеньем, повернулся спиной к вскочившей со стула Табите.

— Возьмите эти слова обратно! — закричала та.

— Взять обратно? Вам что, восемь лет? Вы думаете, что никто из нас не слышит, как вы недовольно фыркаете, и не видит, как вы закатываете глаза? — Кэмерон рассмеялся.

— Я точно так же, как и вы, имею право на свое собственное мнение, — ответила Табита голосом, впервые дрогнувшим за все время ведения процесса.

Лотти, подавшись вперед, задержала дыхание. Кэмерон что-то разошелся вовсю, и ему явно надо остановиться. Он налил себе чая и, медленно помешивая ложечкой в кружке, вплотную подошел к Табите и посмотрел ей в глаза.

— На самом деле не имеете. Пока еще нет. Возможно, вы не так внимательно слушали, как вам самой показалось, но мы должны судить человека только после того, как выслушаем обе стороны. До этого мы не можем начать симпатизировать кому бы то ни было и принимать мнение обвинения или защиты. Мы находимся здесь для того, чтобы оценивать информацию и, насколько это возможно, быть совершенно беспристрастными. Но на вас слишком сильно повлияло идиотское видео с ежиком и вид пускающего слюни доктора. Вы попались во все ловушки, которые подготовила обвинитель. Имоджин Паскал знает, на кого из присяжных можно повлиять проще всего. Я совершенно уверен, что, увидев ваши жемчуга и платья из ткани в цветочек, она сразу поняла, что убедит вас своими аргументами.

Настала гробовая тишина. Через некоторое время Пэн откашлялся и встал.

— Мне… это… надо позвонить в Милан, а связь не очень хорошая. Не могли бы вы несколько минут вести себя чуть потише? У меня очень важный звонок.

Он отошел от стола в угол, держа в одной руке ноутбук, а в другой — мобильный телефон. Лотти была готова его расцеловать.

— Я предлагаю закрыть эту тему, — произнес Сэмюэль Лоури. Все посмотрели в его сторону. Это были первые его слова, которые привлекли внимание всех присяжных с момента начала суда.

— Отличная идея, — согласился Кэмерон, взял свою чашку чая и газету, приземлился на один из более удобных стульев в дальнем углу комнаты и кивком предложил Лотти сесть рядом. В ответ та отрицательно покачала головой. На сегодняшний день мелодрамы и подозрений было вполне достаточно, и она не собиралась испытывать судьбу.