Мера ее вины

— Я позвал бы тебя к себе, но мне понадобится неделя, чтобы здесь убраться. Я что-то не очень сильно напрягался на эту тему с тех пор, как… ну ты сама знаешь.

Лотти вздрогнула от мысли о его квартире, которую Кэмерон раньше делил со своей девушкой и в которой теперь жил один. Представила себе пустоту, остающуюся после ухода любимого человека…

— Хорошо, — согласилась Лотти, — подъезжай. Наши соседи на работе, но ты все равно поставь машину где-нибудь подальше. Увидимся через час.

Удивительно, как один час может показаться таким длинным и одновременно таким коротким. Она каждые пять минут посматривала на часы, три раза успела переодеться, несколько раз переделывала прическу, накрасилась, а потом сняла макияж. И все это время мысленно повторяла себе, что между ними ничего не может произойти. Или, скорее, что ничего между ними не должно произойти. Говорила себе, что не сможет изменить мужу и позволить Кэмерону лишнее в доме, в котором живет со своей семьей. Она просто хотела поговорить по поводу судебного процесса. И это действительно было так. К черту Табиту и ее идиотские правила. Вчера присяжные, пораженные увиденным, погрузились в собственные мысли и тихо попрощались друг с другом. Даже Кэмерон вел себя сдержанно и незаметно, а Джек, как показалось Лотти, был готов расплакаться. Вчера, чтобы меньше думать о суде, она сконцентрировалась на своих семейных делах: забрала Дэниела и занималась им. Сейчас, когда Лотти была свободна, она не могла отогнать от себя мысли о судебном разбирательстве. Даже хорошо, что судья дала присяжным выходной. Лотти не была уверена в том, что сегодня она смогла бы вернуться в судебный зал.

Звонок в дверь раздался в тот момент, когда она убирала косметику в ящик. С волнением в сердце и смущенной улыбкой на лице Лотти побежала к двери.

Кэмерон быстро вошел в дом. В руках у него было два пластиковых пакета.

— Я надеюсь, ты голодна. Где кухня?

— Слушай, на сколько человек ты принес еды? — Она рассмеялась, глядя на его пакеты и показывая рукой в сторону кухни. Кэмерон вошел на кухню первым.

— Сама знаешь, как это бывает. Взял клубнику, потом увидел малину, и вот так ланч из багета с сыром превращается в королевский обед… Пожалуйте, ваше величество. Нам нужны тарелки, бокалы и приборы. Готовить ничего не надо.

А он заботливый, подумала Лотти. Еда была изумительной. Просто идеальный летний ланч, и Дэниелу останутся фрукты, которые они вряд ли доедят. Удивительно, что Кэм угадал и купил именно то, что ей нравится.

— Так как ты себя чувствуешь после вчерашнего? — поинтересовался он, загребая хумус кусочком хлеба.

— Ночью мне снились кошмары. Допросы были просто адски напряженными и эмоциональными. Сейчас даже и не знаю, что думать. Когда говорила Мария Блоксхэм, мне было ее жалко, но когда мисс Паскал задавала свои вопросы, то версия ответчицы казалась просто смешной. Я не представляю, как могло получиться так, что она не могла его бросить. Не знаю, чем он там ей угрожал, но стоило ли это того, чтобы его убивать? Просто в голову не идет, как и почему их совместная жизнь закончилась таким трагичным образом!

— Но состояние кожи у нее на ногах… Я и врагу такого не пожелал бы, — заявил Кэмерон, наливая в ее бокал итальянское просекко.

— Мне чуть-чуть, — сказала Лотти. — Не забывай, мне еще за руль садиться.

— Я уверен, если б она была счастлива, то наверняка не сотворила бы со своими ногами то, что сделала. Ты помнишь замок на двери кабинета? Я тогда еще говорил: странно, зачем его там поставили. И телевизора нигде, кроме как в кабинете, не было. Никакого городского телефона. Так что я готов поверить в то, что она рассказывает.

Лотти взяла виноград и немного сыра бри. Сделала небольшой глоток вина, подумала и сказала:

— Проблема лишь в том, что никто не может подтвердить ее версию. Получается, что никто никогда к ним в дом не приходил. Она размозжила ему голову, и теперь никто не может подтвердить или опровергнуть ее слова. Интересно, что сказал бы доктор Блоксхэм, если б был в состоянии?

— На меня она произвела впечатление человека, который не врет, — ответил Кэмерон, выбрал самую большую клубничину и через стол протянул ей. Лотти откусила, сок полился по подбородку, и она рассмеялась.

— Но шрамы, шрамы-то какие, — произнесла Лотти, внутренне содрогнувшись. — Человек, находящийся в здравом уме, на такое не способен. Она неуравновешенная, а может быть, и параноик, как утверждала мисс Паскал. Может быть, доктор врезал замок в кабинет, чтобы отгородиться от нее? Может, она просто не справлялась с той работой, которая у нее была раньше, и он жил с женой-затворницей, вообще не выходившей из дома? Как вообще можно прийти к однозначному выводу, если нам предлагают две диаметрально противоположные версии произошедшего?

Кэмерон улыбнулся, вытер руки о джинсы, обошел стол и встал около нее на колени.