Мера Любви

Делать нечего. Они принялись собираться на встречу с новым королем. Слуги достали из сундуков одежду попышнее и украшения побогаче. Граф брал с собою большую свиту, и кроме того с ними ехала старшая из своячениц де Бельвара — Мод, которую представилась возможность определить ко двору королевы Элеоноры, обретшей свободу, отобранную у нее покойным ныне супругом-тираном, а вместе со свободою вернувшей себе и власть, и авторитет, — как-никак, на трон всходил любимый сын королевы. Настоящей же или, если можно так выразиться, более непосредственной причиной вывоза Мод в свет являлось очевидное и вполне понятное стремление де Бельвара выдать ее удачно замуж, давно уж приспело время, девице шел восемнадцатый год. Мод переполошилась, что угодно готовая отдать за то, чтобы выглядеть модной, привлекательной, куртуазной, одним словом, и она, хоть и слыла всегда тихоней, «поставила весь Честер на уши», как выразилась графиня Матильда. Графу и Джованни излишне было прилагать столько усилий, они лишь перестали стричься, ибо при дворе пренебрегали поговоркой: «Кто шлем надевает, волос не завивает».

ГЛАВА XLV О том, как устроились в Лондоне

К прибытию Ричарда де Бельвар и Джованни опоздали, задержало их в Честере печальное событие — внезапно умерла вдовствующая графиня, Матильда Фитц-Роберт де Глостер, «бабушка», как все ее за глаза называли. Будучи преклонных лет, она давно уже не обращала внимания на свои болячки, и нашедшая ее девушка-прислужница божилась, что вечером фафиня чувствовала себя вполне бодрой и шутила, а наутро служанка и поверить сначала не могла собственным глазам: оказалось, Матильда Фитц-Роберт тихо и одиноко отдала Богу свою мудрую, утомленную жизненными невзгодами душу. Пришлось отложить отъезд, чтобы устроить достойные похороны и почтить должным уважением знатную женщину, упокоившуюся рядом со своим супругом графом Честерским, мятежным Ранульфом де Жерноном, в аббатстве святого Верберга.

Так что когда де Бельвар, Джованни и Мод прибыли наконец в Лондон, будущий король уже приехал в Англию с континента, где успел принять все положенные ему титулы, и Лондон к этому времени готов был, казалось, лопнуть от неимоверного количества народу, собравшегося в его стенах: кто приехал поглазеть на коронацию, кто со своими невзгодами, надеясь на королевские милости, кто, как и де Бельвар, по долгу вассала короны. Кроме того, объявили амнистию по случаю восшествия на престол нового монарха, и огромное количество преступников, или считающихся таковыми во время прошлого царствования, наводнили улицы и дома, что отнюдь не улучшало ситуацию в душном городе.

Сам Ричард Плантагенет не слишком торопился вступать в свою столицу. Высадившись на английский берег в Портсмуте в первое воскресенье после праздника Успения Богородицы, он направился сначала в Уинчестер, затем в Солсбери, где почтил своим присутствием свадьбу одного из самых преданных слуг королевского дома — Андре де Шовиньи, берущего за себя вдову Бодуэна де Ревера — Денизу де Деоль. Поэтому-то, послав своих слуг вперед, никого из прежних знакомцев де Бельвар в Лондоне при их посредстве не нашел, все либо сопровождали будущего короля из Нормандии, либо поехали встречать Ричарда по пути. И оказалось, таким образом, что графу со своей многочисленной свитой нет возможности напроситься к кому-либо в гости.