Мера Любви

Так, ясное дело, это там ваши люди? О них позаботятся, — защебетала Джованна, увлекая брата за собой в комнаты, — что, еще есть и другие? — остановилась она, так как Джованни выглядел смущенным, — ничего страшного, или Овильо не богаты и не в состоянии принять дорогого гостя как следует?

— Джованна, это не совсем то, что вы думаете. Эти рыцари не мои люди, они служат графу Честерскому, — сказал Джованни тихо, словно опасаясь, что его могут подслушать.

— Да? — сестра, кажется, растерялась, — и что? Вы путешествуете с людьми графа Честерского?

— Я приехал с самим графом Честерским, — ответил он уже тверже.

— Пресвятая Богородица! — ахнула Джованна. — И где вы остановились?

— В том-то и дело, что нигде, — вздохнул он.

— А может, вы к нам, если такое, конечно, возможно? — неуверенно предложила Джованна, замирая от тщеславной надежды принять в своем доме нормандского графа. — У нас места предостаточно, сами видите.

— Не знаю, как Гийом решит, — не успев закончить фразу, Джованни понял, что оговорился.

— Кто такой Гийом? — сразу подхватила сестра.

— Гийом де Бельвар, маркграф Честерский, — официозно промолвил Джованни, ловя себя на мысли, что ужасно гордится своим любимым.

Джованна предпочла ничего не спрашивать и только внимательно поглядела на брата долгим, выжидающим взглядом, характерным и для Джованни, что делало ее в этот момент особенно похожей на него.

— Я и он, — замялся Джованни, — мы вместе, — ему надоело избегать прямого ответа, он почувствовал раздражение на самого себя, недоумевая, отчего так сложно объяснить истинную суть их отношений.

— Я люблю его, Джованна, — наконец выговорил он.

Сестра как стояла, так и села на то, что оказалось к ней ближе всего, — на какой-то табурет.

— Джованна, вы меня понимаете? — встревожился Джованни.

— Понимаю, — растягивая слово по слогам, ответила она. — Как же это? И вы теперь уже больше не священник?

— Почти что нет, — смущенно ответил Джованни.

— И что теперь будет? — озадаченно пробормотала Джованна, но тут же взяла себя в руки. О, простите, я совершенная дурочка. Простите еще раз, дорогой брат, я просто не ожидала, о, Мадонна — настоящий граф?

Джованни кивнул.

Так идите, зовите его скорее сюда, я хочу на него посмотреть! — уже откровенно сгорая от нетерпения воскликнула Джованна.

Когда Джованни передал приглашение своей сестры, де Бельвар поколебался дать сразу положительный ответ.

Купеческий дом, — граф получил множество приглашений, ибо отказать ему не могли, но все они никуда не годились, так как Лондон если еще не оказался по-настоящему переполнен знатью, то скоро ожидались все, кому представлялось необходимым или желательным явиться перед новым королем, и к кому граф не обращался, сколь бы богаты или влиятельны они ни были, заранее извинялись за тесноту, что означало — везде уже известно: придется одному у другого на голове сидеть, словно сельдям в бочке. — А там действительно довольно места?

— Да, — коротко ответил утомленный Джованни. — И потом, Гийом, все лучше, чем здесь. — Джованни понимал нежелание де Бельвара останавливаться в доме, принадлежащем представителю третьего сословия, приходилось его уговаривать. — Гийом, вам было удобно у Тибо Полосатого в Силфоре, так же вам будет удобно и у Паоло Овильо в Лондоне.

Больше граф спорить не стал, Мод и ее женщины не могли долго оставаться в этой переполненной, вонючей гостинице, где, стоило ему и его людям уехать по своим делам, женщины оказывались совершенно беззащитными. Де Бельвар распорядился переселяться в тот же день. Вынужденное, а оттого и несложное решение.

Джованна встретила их во дворе, и ужасно разнервничалась, увидев, сколько людей приехало с братом. Оказавшись лицом к лицу с де Бельваром, она словно обомлела.

— Правда, настоящий граф, — пробормотала она Джованни по-итальянски.

— Добрый день, прекрасная донна, — приветствовал ее де Бельвар.

Джованна закивала, покраснев от смущения. Все французские слова, какие она знала, вмиг вылетели у нее из головы. Брату пришлось служить ей переводчиком, ему же выпала и честь представлять Джо-ванну и Мод друг другу. Они обе смущались почти одинаково, поэтому, возможно, взаимно остались в полном удовольствии — как гостья хозяйкой, так и хозяйка гостьей.