Мера Любви

Что и следовало ожидать, — торжественно провозгласил Арнуль.

Потом граф полежал, отдохнул, и ему скоро сделалось скучно.

— Арнуль, принеси что ли договор, который мы с силфорскими канониками заключили, — попросил он.

— Отдыхайте лучше, Гийом, это дело не спешное, возразил Джованни.

Граф в изумлении уставился на него:

— Гийом?

Вы просили меня называть вас по имени, — сказал Джованни.

— Не помню, — нахмурился де Бельвар.

— Если вы не хотите, тогда прошу меня простить, я больше не стану, — смутился Джованни.

— Нет, то есть, хорошо… Я рад, Жан.

— Ох, да вы, мессир граф, поди еще не помните, как вы помирать собирались и просили мессира епископа по вам заупокойную служить? — встрял Арнуль, которому сделалось отчего-то неловко.

Де Бельвар с сомнением посмотрел на Арнуля, потом перевел взгляд на Джованни:

— Не помню ничего такого. Это правда? Джованни засмеялся.

— Правда, правда, — закивал Арнуль.

Когда он ушел за документами, припрятанными где-то в очень надежном и очень тайном месте, Де Бельвар тихо спросил Джованни:

— Что я еще должен помнить?

— Ничего, успокойтесь, — опять засмеялся Джованни. — Больше ничего.

Прочитав договор, Джованни остался весьма недоволен.

— Не хочу вас утомлять, дорогой Гийом, но… — подошел он к графу.

— Если я отчего и устал, так это от безделья. Рассказывайте, что там не так, — де Бельвар похлопал ладонью по кровати, приглашая Джованни сесть рядом с собой.

— Нет, в общих чертах вроде все то, только это не земли каноников, это епархиальные земли. Может, нам перезаключить договор, на тех же условиях? Просто я подпишу соглашение вместо каноников, чтобы они не могли ничего оспорить, взбреди им вдруг в голову нечто подобное. Вы понимаете, не слишком-то я им доверяю. Опять же, я теперь их сеньор, и договор с моей личной печатью и подписью будет весомее. Ну и поручился за них аббат Бернар, а я бы не хотел иметь с ним дел.

Де Бельвар внимательно выслушал Джованни, обдумывая какую-то свою мысль.

— Согласен, — сказал он. — Этот договор требуется заключить по новой, и там надо дополнить еще кое-что. В бумаге этой сказано, что я выплатил каноникам за пользование землей все сполна на пять лет вперед, так?

— Так, — кивнул Джованни.

— Только, когда мы этот договор заключали, каноники ваши свое хозяйство так угробили, что я думал, оно мне вообще в убыток встанет. Но при нормальном управлении ваши земли стали приносить неплохую прибыль, и я поэтому считаю своим долгом предложить вам, Жанн, друг мой, выплату некоторой суммы, — скажем, каждые полгода, — в соответствии с тем, как идут дела, какие цены на рынках.

— Гийом, насколько я могу судить, вы заплатили каноникам неплохую сумму, да еще и оставили некоторые привилегии. Вот, например, на выпас скота…

— Жанн, я же сказал, это дело чести, — перебил его де Бельвар. — Говоря начистоту, каноникам я бы ничего доплачивать не стал, но вам я обязан и вы мой друг… Или вы хотите, чтобы я воспользовался вашим великодушием и неумением вести дела?

— Вы считаете меня наивным в хозяйственных вопросах? Что ж, ваша правда, — вздохнул Джованни. — Я напишу так, как вы пожелаете. Все равно с вами сейчас спорить бесполезно, вы же никуда не торопитесь и можете препираться хоть несколько дней подряд.

Джованни ушел к окну, переписывать договор. Де Бельвар проводил его взглядом, довольный своей затеей. Как все-таки удачно вышло, что он сможет отныне давать Джованни деньги на жизнь, будто во исполнение заключенного по всем правилам делового соглашения. Было отчего гордиться собой. Вряд ли Джованни принял бы от него помощь на других условиях.

Скоро, много быстрее, чем ожидал граф, Джованни вернулся к нему с новым договором.

Вот, я написал все как вы велели. Сначала условия прежнего соглашения, их исполнение обеими сторонами, потом изменение условий. Посмотрите, все ли правильно, — протянул Джованни де Бельвару пергамент.

Я вам доверяю, Жан. Как вы написали, так тому и быть. Давайте подпишу. И скажите Арнулю, чтобы принес мою печать, — ответил граф, но, заметив замешательство Джованни, улыбнулся ему примирительно, — Жан, я не умею читать.

Джованни убрал бумагу, словно на ней было изображено нечто неприличное, что не подобало видеть такому высокородному сеньору, как граф Честерский.

— Мне часто приходится ставить печать под текстом, о содержании которого меня могут обмануть. Да что там, я иногда посылаю своим людям просто чистый пергамент со своей печатью в подтверждение моего приказа, а распоряжения передаю с кем-нибудь устно, — объяснил граф.

— Правда? — Джованни имел такой растерянный вид, что де Бельвар продолжил оправдываться.

— Все так делают. И потом, ну что такое вы можете там написать? Бросьте, Жан, я носитель всех прав и привилегий на моей земле, и вы ничего не сможете изменить, даже если бы и захотели, но я знаю, вы никогда не сделаете ничего против меня, — граф взял Джованни за руку.

— Никогда, — согласился Джованни.