Мера Магии

Как бы он ни старался, уже было поздно, чтобы его спасти. Должно быть, он увидел это в глазах старьевщика, потому что попытался повернуться и убежать. Но он был обычным человеком, не больше, тогда как старьевщик был именно тем, кем его называли остальные, и оказался гораздо быстрее, чтобы остановить его. Демон схватил запястья Серафика и сжал их своими пальцами. Лицо Скила Эйла исказилось от боли и он отчаянно старался освободиться, выкручивая и вытягивая свои руки изо всех сил, чтобы разорвать хватку старьевщика. Однако сила, которой обладал старьевщик, намного превосходила силу Серафика, и все попытки последнего оказались тщетными.

Медленно, неотвратимо, старьевщик подтянул своего пленника поближе — настолько близко, что их глаза оказались почти вплотную друг к другу.

— Боюсь, что вы потеряли над собой контроль, Скил Эйл, — прошептал старьевщик. — Боюсь, что вы неспособны держать язык за зубами. Кажется, вы позволили своим эмоциям управлять вашим здравым смыслом, хотя все должно быть наоборот.

— Нет, пожалуйста! — Серафик все еще боролся, но страх в его глазах сказал схватившему его, что он уже побежден. — Отпустите меня! Я больше никому не скажу ни единого слова! Я уйду! Уйду далеко! Вы никогда не увидите меня снова! — Слезы начали течь по его страдающему лицу. — Я сделаю все, что вы скажете! Все!

Старьевщик улыбнулся:

— Все верно. Каждое слово, Серафик. Даже если вы не так задумывали.

Скил Эйл попытался закричать, но костлявая рука старьевщика резко ухватила его шею и надавила на узел нервов и мышц под кожей. Появилась резкая боль и внезапно он обнаружил, что больше не может говорить. Он возобновил свою борьбу, но был ослаблен, сил уже не было. Его дух был сломлен и он увидел свой конец.

— Держись, — прошептал старьевщик, приблизив свои сверкающие и хищные глаза. — Это займет всего мгновение.

* * *

Скил Эйл пытался бороться с происходящим, но он был бессилен против того существа, которое держало его. Он знал, что боролся против демона, и понимал, что это означало. Он даже понял в общих чертах характер своей неизбежной участи. Он собирался умереть. Он перешел черту и теперь расплачивается за это. В какой–то момент он полностью потерял свое будущее, позволив этому существу войти в свою жизнь, воспринимая его цели как свои собственные, считая его своим союзником. Всегда такой осторожный до этого, всегда считавший себя хозяином, а не слугой, на этот раз он забыл о себе.

Он вдруг вспомнил Боннесанта, о котором не слышал с тех пор, как тот отправился на охоту за Пантеррой Ку. Что с ним сталось? Ни слухов, ни весточек, вообще ничего, чтобы понять, справился он со своим заданием или нет.

Он подумал об этом Друдже, Арике Сике, и внезапно ощутил извращенное удовлетворение от того, что тот вернется к своему народу и они уничтожат эту долину. Какая разница, если он сейчас умрет? Конец для всех был предрешен.

Он вспомнил Изоэльду — тщеславную, амбициозную и глупую — ныне Королеву Эльфов, считающей себя в безопасности. Возможно, на данный момент так оно и было. Наверное, ее падчерица придет к такому же плачевному концу, как и ее муж. Может, она найдет способ, чтобы это случилось. Возможно, она даже найдет способ сбежать от Друджей. Но рано или поздно она окажется на кончике длинного кинжала, умирая таким же образом, как и ее муж, оказавшись пешкой в чьих–то играх.

Потом с ним что–то произошло. Он почувствовал, что его развернули так, чтобы он отвернулся от демона. Он смог ощутить, как тот давит на него сзади. Это давление было мощным, а потом стало мучительным. Его старались раздавить. Он попытался закричать, но его голосовые связки молчали и из его раскрытого рта не вылетело ни звука. Он задыхался, пыхтел и пускал слюну, пока давление не выросло до нестерпимой величины, и все, чего он хотел, чтобы это прекратилось.

— Прощай, Серафик, — услышал он шепот демона.

Он испытал странное чувство вторжения, как будто тот забрался внутрь него, чтобы устроиться там. Казалось, что его тело расширяют и растягивают для этого, органы отодвигают в стороны, а кости ломают и перегибают. Он молча завизжал, но смог услышать эти издаваемые им звуки только у себя в голове. Он умолял, чтобы все это прекратилось, чтобы все закончилось. Он пытался удержать себя, однако постепенно начал исчезать. Его мысли стали рассеянными, а разум потерял сосредоточенность. Все начало становиться нечетким и расплывчатым. Боль немного ослабла и ее заменило странное чувство апатии. Для него ничего не осталось. Ничего.

В какой–то момент он почувствовал, что мысли демона начинают перемешиваться с его собственными, как будто демон оказался внутри его головы. В течение нескольких секунд ему открылись все темные воспоминания демона. Все годы, проведенные в охоте на людей, все убийства и уничтожение свидетелей и исполнителей, все те ужасные разрушения, которые привели к краху старого мира — все это оказалось в его голове.

Он подумал, что сойдет с ума, но до того, как это случилось, его мозг просто перестал работать и его мир погрузился в черноту.

* * *