Мера зверь (СИ)

Я постоял еще несколько секунд, читая свои ощущения. Чувство опасности молчало, интуиция пожимала плечами. Конь тоже глянул равнодушно — мол, ты хозяин, тебе и решать.

Голос охотника подстегнул меня:

— Не поторопишься, за тобой придут другие.

Поэтому мне ничего не оставалось, как двинуться следом.

* * *

Надеяться, что Зужел поведет меня прямо в селение, было глупо. Он сразу сказал, что пока отведет в лесную заимку — далекую избушку, где лежали припасы и дрова для охотников, не успевающих возвращаться домой в зимние холода. Я даже порадовался, что попал в Нулевой мир посреди лета.

— Старейшине нажужжали пчелы про меня? — спросил я, пока мы пробирались через лесную чащу.

Старик вел меня одному ему известными тропками.

— Старейшина давно якшается с разбойниками, они приходят к нему, когда ранены или нужна помощь.

Я кивнул, а Зужел продолжил:

— Вот они и заявились пару дней назад. Злые, набедокурили в деревне, — Зужел зло сплюнул на землю, — Мухи навозные.

— А ты как нашел меня?

— Старейшина у нас с даром оракула. Он сказал Драму, что стая волков пойдет за ним по следу. И если тот ничего не сделает, то он не будет улыбаться.

Я только вытянул удивленно губы. Вот, оказывается, какие бывают предсказания.

— Так и сказал, не будет улыбаться?

— Ну, так нашептали пчелы, когда старейшина слушал их, — пожал плечами Зужел, — Но Драм почему-то испугался. Он ведь и так потерял хорошего помощника.

Этого помощника я смутно помнил. Как он там был, Выдра? Его теплая кровь плеснулась на меня в ту ночь.

— А ты как оказался рядом?

— Не один старейшина слушает пчел, — усмехнулся старик, — Правда, я все же боялся. В прошлый раз, когда… — его голос дрогнул.

— Что в прошлый раз?

Старик помолчал, глядя под ноги.

— Нет у меня внука. Уже полгода как.

Я не хотел расспрашивать дальше. И так ясно, что пришли разбойники, и мальчишка наверняка встал на защиту…

— Он, как второе жало взял, так сразу к Драму сбежал. Упрямый трутень. По тракту вдоль Слезы Каэля часто караваны идут.

Зужел, сбиваясь, рассказал, что банда Драма грабит не только деревни, но и эти самые караваны. Только лишнего не берет — отобьют разбойники повозку, и уходят. Некоторые купцы вообще просто сразу откатывают «долю» разбойникам, чтобы не было лишней резни.

Но халява, как говорится, подкармливает жадность. И Драму показалось, что купцы его обманывают и обсчитывают, а настоящие ценности оставляют себе. Ну, и одним прекрасным днем он захотел другую телегу. Тогда-то молодой Пчеленок и погиб от зачарованной стрелы.

Конечно, радоваться смерти глупого юнца было глупо, но я подумал, что в ином случае охотник не стал бы мне помогать. Как выяснилось, за мной вскоре должны были прийти люди Драма, узнавшие о погоне.

— Я тогда полез драться, когда узнал про внучка, — грустно сказал охотник, — Меня лекари еле выходили, охотники все же нужны.

Он повернулся, и глаза у него были сухие.

— Я уже и не думал, что когда-то возмездие настигнет Драма.

Впрочем, Зужел замолчал и остановил меня, положив руку на плечо. Впереди, посреди деревьев, угадывались очертания это самой лесной заимки — избушка, сидящая глубоко в земле, с крышей, заросшей травой.

— Давно я тут не был, — прошептал охотник, — Вот только кажется, там кто-то есть.

Глава 18. Жучья песня

Из приземистой избушки донесся грохот, кто-то что-то уронил. Кажется, даже травяная поросль на крыше сотряслась.

Зужел попятился и укрылся за корявым толстым деревом, подозрительно глядя на избушку. Прямо над землей угадывалось окошко, оттуда бил мутный свет, и маячила тень.

— Это Драм? — спросил я, тоже оттянув коня за дерево.

Взяв щит и копье, я изготовился к прыжку — какой выпадает шанс, ведь разбойник один, и можно не только поквитаться, но и узнать, куда тот дел мои бумаги.

Но Зужел покачал головой.

— Не Драм… это… кажется…

Тут скрипнула дверь, из избушки вылетела какая-то посуда, звякнули об землю плошки и кастрюльки. Из открывшегося проема донесся скрипучий, но довольно мощный голос — кто-то напевал песенку.

— В заимке рылся жук-оле-е-ень, — хриплый певец ужасно фальшивил, но, признаться, пел с душой, — Так целый день, и ведь не ле-е-ень!

Я только открыл рот, пытаясь сообразить, что происходит, а Зужел испуганно прошептал:

— Вот же ж опарыши медовые! Это Буру!

Естественно, сразу возник вопрос, что за Буру, но, когда я повернул голову, рядом никого уже не было.

Какого нуля тут происходит? Как Зужел так быстро исчез? И куда он вообще, на хрен, исчез?!

Я закрутил головой, понимая, что опять остался один посреди ночи в незнакомом лесу. Пламя фыркнул за плечом.

— Не один, точно, — усмехнувшись, прошептал я, и погладил морду коня.

На миг воцарилась тишина, в избушке даже перестали стучать посудой. Впрочем, через несколько секунд горластые песни возобновились.

— Рогатый жук на спинку вдру-у-уг. Такой испуг, помог бы, дру-у-уг!

Поморщившись, я покосился на Пламя. Судя по скептическому выражению, конь тоже был невысокого мнения о певце.