Мераб Мамардашвили: топология мысли

Но вернёмся к М. К., к проблеме измерения, измерения реальности наших особых состояний (переживания этического или эстетического, или нравственного, или акта мышления). Эту реальность невозможно измерить без особого, «третьего измерения» [ПТП 2014: 537]. Миры предметного мира и миры сознания не обладают такой меркой. Нужно третье измерение, измерение произведением (романом, стихом, музыкальной формой). И кстати о психологии (см. выше о Выготском). М. К. скептически относится к её достижениям. Она, как и все люди, разделяет общий предрассудок: мы для неё являемся механизмами, некими машинами желаний и переживаний. Согласно этому представлению якобы есть мы, отдельно взятые люди, некие гомункулюсы, испытывающие какие-то переживания. Они и есть то самое, психическое, в человеке, то есть некие реакции на внешние стимулы. Конечно на этом языке вполне можно описать всякие состояния и переживания[126]. У М. Пруста иная психология. Это психология испытания, проверки на вшивость. М. Пруст проверяет на самом себе, действительно ли он есть, кто он, где он, вводя иное измерение реальности, измерение радикальным опытом, сильно рискуя, поскольку может статься, что, если кто-то начинает отвечать на эти вопросы, то он может прийти к выводу, что его нет, и места ему в мире нет.

И вот, о, боги, наконец-то М. К. приходит, на, чёрт знает, каком часе разговора, на 21-й лекции, к базовой проблеме: М. Пруст ищет третье измерение реальности себя и произведения через проблему «авторства поступков, или авторства состояний» [ПТП 2014: 538].

Как я понял эту проблему у М. К. относительно того, что он говорит об авторстве у М. Пруста? Фактически он на неё уже ответил всем предшествующим разговором, на который уже ушло более 500 страниц лекций.

В первом измерении мы такие же, как и все, вещи среди вещей, мы ходим, спим, едим, существуем в предметном мире, совершаем какие-то действия, как-то живём. В общем, то самое: Встал, походил, лёг, встал, походил, лёг, с Новым годом. Снова встал, походил, лёг, снова встал, опять с Новым Годом…

Во втором измерении мы как-то оцениваем эти свои действия, мы здесь в мире сознания, отношения к самим себе. Но это всё иллюзии и психологизмы.

Есть и третье измерение, по которому человек, будучи человеком пути, как-то идёт, то есть совершает шаги, совершает такие действия и события, которые не просто есть действия и оценка их, а действия рискованные, связанные с испытанием себя, в результате которых у него наращиваются духовные «мускулы» – чувства, мысли, действия. Чтобы поднять стул, надо иметь силу и мускулы. Чтобы поднять мысль, надо иметь мускулы. Вот в этой сверхреальности (в третьем измерении) существуют только онтологически обоснованные события, в них мы реальны. В первых двух мирах мы иллюзорны и реактивны.

А в этом мире третьего измерения и можно говорить об авторстве. Автором реакций или оценок быть невозможно. Здесь авторства нет, здесь тобою двигают слепые реакции и силы. Пруст очень хотел быть в бытии, а автором только в бытии и можно быть [ПТП 2014: 539].

Так вот, чтобы понять вот это третье измерение (оно только в пути возможно, при совершении реальных шагов, связанных с собственными изменениями, в новом шаге, в онтологическом измерении) и нужно произведение, нужен текст романа, становящийся меркой в третьем измерении.

Кстати сказать, даже в достаточно простых, привычных нам вещах, в какой-то предметной деятельности мы всегда изобретаем разные мерки. Например, если под рукой нет метра, чтобы измерить размер помещения, я беру палку или шарф, или просто руками измеряю пространство. Или, например, в известном мультике в удаве уместилось 38 попугаев. Можно мерить чем угодно, можно и попугаями. Или в практике развивающего обучения вводят мерку длины или объёма. Чтобы ввести понятие объёма, ученика, например, просят измерить (замерить), сколько воды в бочке, с помощью ложки или кружки, или стакана.

Мы всегда прибегаем к разным меркам, будучи и сами мерой мира, правда, безмерной («мы безмерны в мире мер»). Мы не понимаем мир голым рассудком, в лоб, напрямую. Нам надо построить структуру понимания, его орган. Вот в этой построенной структуре, в произведении, наша душа и будет реальной.

«Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом…».

(1 Кор. 14:2)

Хотя реальность души есть неделимая и не анализируемая тайна, М. К. пытается дать ясное представление о ней, не объяснить, не раскрыть (вскрыть), а «создать ясное сознание тайны», «принять ее в себя с ясным ее сознанием» [ПТП 2014: 541].