Мерецков. Мерцающий луч славы

— Я не об этом, — серьёзно прервал его Сталин. — Я говорю о товарище Мерецкове.

— Кирилл Афанасьевич не станет идти против четырёх — вас, Вячеслава Михайловича, Андрея Александровича и меня. Он, наверное, в душе уже согласен. Не так ли?

— Не скажите, Семён Константинович. — Мерецков качнул головой. Он хотел сказать ещё что-то, но его опередил вождь.

— Вот что, Кирилл Афанасьевич. — Сталин поднялся с места, положил трубку на пепельницу. — Давайте условимся с вами так: вы приступайте немедленно к работе, а как только мы подберём другую кандидатуру, заменим вас. Согласны?

Что оставалось делать Мерецкову? Он принял предложение вождя, хотя на душе у него кошки скребли.

— Хорошо, Иосиф Виссарионович, я буду трудиться в новой должности и верю, что своё обещание вы исполните.

— Вы напомните мне, если я о нём забуду, — усмехнулся вождь. — Так что поезжайте сейчас в Генштаб и принимайте дела у Бориса Михайловича.

Мерецков, однако, замешкался.

— У вас есть вопросы? — В гулкой тишине кабинета голос Сталина прозвучал глухо, с надрывом.

Кирилл Афанасьевич понял, что вождя он начинает раздражать, и всё же спросил:

— Куда теперь пойдёт Борис Михайлович? Ведь у него богатый опыт штабной работы!

Сталин подтвердил своё решение направить Шапошникова заместителем наркома обороны по строительству укрепрайонов.

— Ему будет присвоено звание маршала, и из Наркомата обороны Борис Михайлович никуда не уйдёт. Он будет рядом с вами, и вы всегда можете с ним посоветоваться по работе, если возникнет такая необходимость.

— Об этом я как раз и подумал, — покраснел Мерецков.

Как и следовало ожидать, Шапошников был на месте. Когда Кирилл Афанасьевич вошёл к нему, он грузно поднялся из-за стола, и на его слегка уставшем лице появилась улыбка.

— Я давно вас жду, голубчик! — сказал он, тепло пожимая ему руку. — Наверное, вас задержал Иосиф Виссарионович? Утром, перед вашим приходом, я был у него…

— И куда вас переводят? — напружинился Кирилл Афанасьевич.

— Я иду в заместители к наркому Тимошенко. — Борис Михайлович сел на прежнее место. — Такова воля вождя, разве я могу возражать? Хотя умные люди и говорят, что каждый человек творец своей судьбы, но это далеко не так. Вожди, коих мы уважаем и ценим, в один миг могут изменить твою судьбу…

— Тот, кто делает людям добро, не может быть злым человеком, — философски заметил Мерецков. — А вы, Борис Михайлович, воспитали целую плеяду штабных работников. И, пожалуйста, не возражайте. Кстати, вы не только становитесь заместителем наркома, вам будет присвоено звание маршала.

Шапошников едва не поднял Мерецкова на смех.

— Что вы, голубчик, для маршальского звания найдут человека помоложе!

— О том, что вам дадут звание маршала, мне сказал товарищ Сталин, и я верю, что так оно и будет! — возразил Мерецков. — Быть вам маршалом! — добавил он.

Шапошников, казалось, растерялся.

— Ну что же, вождю виднее, — наконец вымолвил он. После недолгой паузы спросил: — Что, начнём передачу дел?..

В кабинет без стука вошёл начальник Оперативного управления Генштаба Ватутин. Молодой, энергичный, он вытянулся в струнку. На лице его застыла озабоченность: видимо, он хотел о чём-то доложить своему начальнику, но, увидев Мерецкова, смутился.

— Что у тебя, Николай Фёдорович?

— Мне и моему заместителю Василевскому вы поручили внести ваши замечания в план стратегического развёртывания войск на случай войны. Я хотел кое-что уточнить.

Шапошников кивнул на Мерецкова.

— После обеда все неясные вопросы согласуете с новым начальником Генштаба. Отныне он ваш кумир, — шутливо добавил Борис Михайлович.

Высокий, стройный, с открытым приветливым лицом и карими улыбчивыми глазами, Ватутин передёрнул плечами.

— Как прикажете. — Он шагнул к двери, но Мерецков задержал его.

— Прошу вас и Василевского быть у меня к пяти вечера, — сказал он. — Возьмите, пожалуйста, с собой и тот документ, который вы дорабатываете. Я тоже хочу его посмотреть.

— Слушаюсь, товарищ генерал армии!

Ватутин вышел, а Шапошников откинулся на спинку кресла, его белёсые брови подёргивались.

— Ты, голубчик, побереги Ватутина и Василевского, — тихо промолвил он. — Они штабники от бога, зрелые, инициативные, я им полностью доверял. Особо талантлив Василевский, с мая он работает у Ватутина заместителем начальника Оперативного управления Генштаба. Я хотел сделать его своим заместителем, но не успел. Кстати, Александр Михайлович уже бывал на докладах у товарища Сталина и произвёл на него хорошее впечатление.

— Понял, Борис Михайлович, я это учту!

— Поберечь достойных людей для Генерального штаба — дело принципа, Кирилл Афанасьевич, а вовсе не моя прихоть, прошу иметь это в виду. Ну, на чём мы остановились?

— Вы говорили об отделе оперативных перевозок, без которого операторы, что называется, и дыхнуть не могут. Кто возглавляет этот отдел, не Ткаченко ли?

— Он самый. Энергичный и очень трудолюбивый полковник!

«Видно, Борису Михайловичу жаль уходить с поста начальника Генштаба, — подумал Мерецков. — Людей он изучил хорошо, знает, кто и на что способен. Мне тоже надо начать свою работу со знакомства с людьми».