Мэри Бартон

– А у нас Мэри, – сказал Джоб таким тоном, словно хотел умилостивить внучку. – И она пообедает с нами, потому что, конечно, она и не подумала что-нибудь приготовить себе сегодня, – недаром она такая бледная и прозрачная, что твое привидение.

Слова Джоба не могли не пробудить в груди его внучки теплого участия, отличающего большинство тех, кто хоть и сам немного имеет, но всегда бывает рад поделиться с гостем и этим немногим. Маргарет ласково кивнула Мэри и поздоровалась с ней гораздо мягче, чем утром.

– Ну, конечно, Мэри, ты же знаешь, что у тебя дома ничего нет, – настаивал Джоб.

Мэри была слишком слаба, чтобы противиться, она устала, и сердце у нее ныло, полное совсем других забот, а потому она согласилась.

Обедали они молча, ибо всем было трудно говорить, а потому после двух-трех попыток завязать разговор за столом воцарилась тишина.

После обеда Джоб все-таки завел речь о том, чем были заняты мысли всех троих.

– Бедняге Джему нужен адвокат, чтобы на него не взвалили напраслины, а судили по справедливости. Ты подумала об этом?

Нет, Мэри об этом не подумала, как, по-видимому, и мать Джема.

Маргарет подтвердила ее предположение.

– Я только что оттуда. Бедняжка Джейн совсем голову потеряла – столько бед сразу свалилось на нее. Она все уверяет, что Джема повесят, но стоило мне ей поддакнуть, как она вскипела, бедняжка, и заявила, что есть люди, которые, что бы ни говорили вокруг, докажут невиновность Джема. Я просто не знала, что мне ей говорить. Но от одного она не отступала – она все время твердила, что он невиновен.

– Как всякая мать! – сказал Джоб.

– Это она про Уилла думала, говоря, что есть человек, который может доказать невиновность Джема. Ведь Джем в четверг вечером пошел проводить Уилла, когда он отправился пешком в Ливерпуль. Надо только найти Уилла, а он уж это подтвердит.

Мэри произнесла эти слова с глубокой убежденностью и верой.

– Не слишком надейся на это, голубушка, – заметил Джоб.

– Я буду надеяться, – возразила Мэри, – потому что знаю: это правда, и я постараюсь доказать это во что бы то ни стало. Никаким словам не остановить меня, Джоб, поэтому и не пытайтесь. Вы можете мне помочь, но вы не можете помешать мне выполнить мое намерение.

Они склонились перед ее решимостью, и Джоб уже готов был поверить ей, увидев, как упорно она стоит на своем. И в большом и в малом убедить человека в своей правоте (о чем бы ни шла речь) мы можем лишь в том случае, если наша собственная вера в нее будет твердой и нерушимой и если он увидет, что мы не говорим о ней, а живем ею.

И Мэри ободрилась, почувствовав, что одержала победу, по крайней мере, над одним из своих собеседников.

– В одном я убеждена, – продолжала она, – он был с Уиллом, когда… когда раздался выстрел. (Она не могла заставить себя сказать: «когда было совершено убийство», потому что ни на минуту не забывала, кем оно было совершено.) Уилл может это доказать, и я должна найти Уилла. Он говорил, что отплывет не раньше вторника. Время еще есть. Он собирался вернуться от своего дяди, с острова Мэн, в понедельник. Я встречу его в этот день в Ливерпуле, расскажу о том, что случилось: что бедный Джем попал в беду, и во вторник Уилл должен явиться в суд и доказать его алиби. Все это я могу сделать и сделаю, хотя сейчас и не совсем ясно представляю себе, как за это взяться. Но бог, конечно, поможет мне. Раз я знаю, что я права, мне нечего бояться: я доверюсь господу, ибо стараюсь помочь хорошему, ни в чем не повинному человеку, а не себе, сотворившей столько зла. За Джема я не боюсь – ведь он такой хороший!

Она умолкла, так как сердце ее было переполнено. И Маргарет почувствовала к ней прежнюю любовь, увидела в ней ту же Мэри Бартон, мягкую, порывистую, любящую, хотя порой и заблуждавшуюся, только более уверенную в себе, более благоразумную, исполненную большего достоинства.

Тут Мэри снова заговорила:

– Так вот: я знаю название корабля, на котором служит Уилл. Называется он «Джон Кроппер» и должен отплыть в Америку. Это уже кое-что. Вот только я забыла – если вообще когда-либо слышала, где Уилл живет в Ливерпуле. Он говорил, что его хозяйка – очень хорошая женщина, но если и называл ее имя, то я его запамятовала. Не могла бы ты помочь мне в этом, Маргарет?

Она спокойно и просто обратилась к подруге, словно признавая, что ту с Уиллом связывают особые узы, – она задала этот вопрос так, словно спрашивала жену, где живет ее муж. И так же спокойно ответила ей Маргарет – лишь два ярких пятна на щеках выдавали ее волнение.

– Он снимает комнату у миссис Джонс, на Молочном подворье, Николас-стрит. Он останавливается там с тех пор, как стал матросом, и хозяйка его, кажется, очень достойная женщина.