Мэри Джейн

Коробка была адресована мне, но оставлена на попечение церкви. Мое сердце часто заколотилось, когда я увидела, что мое имя и слова «Пресвитерианская церковь Роленд-Парка» написаны аккуратным, безупречным курсивом Шебы. Адрес церкви и обратный адрес (без названия, но с указанием номера дома на Централ-Парк Вест) были написаны разными почерками. Ассистент? Домработница, которая гладила Шебе одежду? Уж точно не Джимми с его размашистыми каракулями.

Мистер Фордж стоял рядом и наблюдал, как будто ожидая, что я открою посылку у него на глазах и покажу ему все, что лежало внутри. Я подняла глаза, улыбнулась, а затем повернулась и схватила балахон, который только что повесила на крючок.

– Спасибо большое. Увидимся на репетиции! – Я быстро завернула коробку в балахон и прижала ее к груди. Прежде чем мистер Фордж успел сказать что-то еще, я взбежала по лестнице и выскочила через боковую дверь к крыльцу церкви, где встала на нижней ступеньке, дожидаясь родителей. Когда они вышли, мама держала за локоть слепого мужчину, мистера Блэкстоуна. Отец, как обычно, смотрел куда-то вдаль. Казалось, прошли часы, прежде чем мама отпустила мистера Блэкстоуна, проводив его до тротуара, и он ушел, опираясь на белую трость с красным набалдашником. Я наклонилась к ней и прошептала:

– Я побегу домой. Мне срочно нужно в уборную.

Мама склонила голову набок, как голубь. Она покрутила рукой по животу, чтобы не задавать вопрос вслух.

– Да! Можно мне взять ключ от дома?

– Мы можем пойти быстрым шагом. – Мама просунула свою руку под руку отца, сцепляясь с ним локтями.

– Мама. Это форс-мажор.

– Что у тебя в руках?

– Моя одежда для хора. Там нужно дырку заштопать. Мама, мне правда нужно бежать.

– Да просто отдай ей ключ, – проворчал отец.

Мама расстегнула металлическую застежку на своей блестящей жесткой сумочке, залезла внутрь и протянула мне цепочку для ключей с эмалированным брелоком в виде флага Мэриленда.

– Не запирай дверь и положи ключи на пианино, – сказала она.

Я уже во весь опор неслась по улице.

Войдя в дом, я взбежала по лестнице, зашла в свою ванную и заперла дверь. Я опустила сиденье унитаза и села, затем просунула ноготь под ленту скотча и осторожно распаковала посылку, стараясь не порвать ни одной марки. Под бумагой я обнаружила белую картонную коробку. Внутри нее лежал сложенный листок бумаги. А под ним – оранжевая кассета с наклеенной на нее этикеткой. На наклейке неуклюжими каракулями Джимми было написано: «Для Мэри Джейн».

Я развернула листок. Вид целой страницы, исписанной мелким почерком Шебы, наполнил меня чувством, которое я не могла назвать иначе, как любовью. Я прочла письмо один раз, не усвоив и половины. Тот простой факт, что Шеба мне написала, создавал в моей голове шум, который заглушал смысл львиной доли слов. Я перечитала письмо во второй раз. Медленнее.

Привет, куколка!

Мне жаль, что нам не удалось увидеться еще раз до того, как мы покинули город, но все очень переживали, что тебя посадят под домашний арест на долгие годы, если мы попытаемся связаться с тобой.