Мэри и великан

— Ты уверена, что тебе обязательно возвращаться? Может, тебе лучше пойти домой и отдохнуть?

Глаза девушки зловеще сузились.

— Я должна вернуться. Это моя работа. Надо хоть иногда брать на себя какую-то ответственность. Ответственность — тебе известно такое слово?

По дороге Мэри Энн нечего было сказать. Она сидела очень прямо, крепко держала свою сумочку и неотрывно смотрела на деревенские пейзажи за окном. В подмышках у нее темнели влажные круги, издававшие запах розовой воды и мускуса. Она стерла почти весь макияж; белое лицо ее было лишено всякого выражения.

— Ты как-то странно выглядишь, — сказал Дейв Гордон. — Я серьезно.

Потом он с решительным видом произнес:

— Может, наконец скажешь мне, что с тобой происходит последнее время? Мы с тобой почти не видимся; у тебя всегда находятся какие-то отговорки. Похоже, ты меня ни в грош не ставишь.

— Вчера вечером я заходила к тебе домой.

— А когда я к тебе захожу, тебя никогда нет. И родители твои не знают, где ты. А кто знает?

— Я знаю, — коротко ответила Мэри Энн.

— Ты по-прежнему ходишь в этот бар? — В его голосе не было злости, только опасение, что она покинет его. — Я даже заходил туда, в этот «Королек». Сидел там и думал, может, ты появишься. Пару раз уже был.

Мэри Энн на минуту растрогалась.

— И что — появилась?

— Нет.

— Прости меня, — с тоской проговорила она, — может, скоро все это рассеется.

— Ты имеешь в виду работу?

— Да. Наверное. — Но она имела в виду куда большее. — Может, я уйду в монастырь, — вдруг сказала она.

— Как бы мне хотелось тебя понять. Как бы хотелось видеть тебя почаще. Мне бы хватило и этого. Я… ну, вроде как скучаю по тебе.

Мэри Энн самой хотелось бы скучать по Гордону. Но она не скучала.

— Можно тебе кое-что сказать? — спросил он.

— Валяй.

— Мне кажется, ты просто не хочешь за меня замуж.

— Почему? — спросила Мэри Энн, повышая голос. — Зачем ты говоришь такое? Боже мой, Гордон, да откуда у тебя такие мысли? Ты, должно быть, спятил; да тебе к психоаналитику пора. Ты просто невротик. Ты в плохой форме, детка.

— Не смейся надо мной, — обиженно произнес Гордон.

Ей стало стыдно.

— Прости меня, Гордон.

— И бога ради, неужели обязательно звать меня Гордон? Меня зовут Дейв. Все зовут меня Гордон — но хоть ты могла бы называть меня Дейв.

— Прости меня, Дэвид, — сказала она с раскаянием. — Я на самом деле не хотела над тобой смеяться. Это все та жуткая история.

— А если б мы поженились, — спросил Гордон, — ты бы ушла с работы?

— Я об этом еще не думала.

— Я бы хотел, чтоб ты осталась дома.

— Почему?

— Ну, — начал Гордон, извиваясь от смущения, — если б у нас были дети, тебе пришлось бы о них заботиться.

— Дети, — произнесла Мэри Энн. Такое странное чувство. Ее дети: это была новая мысль.

— Тебе нравятся дети? — с надеждой спросил Гордон.

— Мне нравишься ты.

— Я говорю о настоящих маленьких детях.

— Да, — решила она, подумав. — Почему бы и нет? Было бы здорово.

Она задумалась.

— Я бы сидела дома… маленький мальчик и маленькая девочка. Только не один ребенок; как минимум два, а то и больше. — Она коротко улыбнулась. — Чтоб им не было одиноко. Единственному ребенку всегда одиноко… без друзей.

— Ты всегда была одинокой.

— Я-то? Да, наверно.

— Я помню тебя в старших классах, — сказал Дейв Гордон. — Ты всегда была сама по себе… никогда не видел тебя в компании. Ты была такая красивая; помню, я наблюдал за тобой во время обеда, как ты сидела всегда одна с бутылкой молока и сэндвичем. И знаешь, что мне хотелось сделать? Хотелось подойти и поцеловать тебя. Но я тебя еще не знал.

— Ты очень хороший человек, — с теплотой сказала Мэри Энн, но тут же осеклась. — Терпеть не могла школу. Так хотелось поскорей ее закончить. Чему мы там научились? Научили нас там чему-нибудь полезному в жизни?

— Пожалуй, что нет, — ответил Дейв Гордон.

— Вранье собачье. Вранье! Каждое слово!

Впереди справа уже виднелось здание «Калифорнийской готовой». Они смотрели, как оно приближается.

— Вот и приехали, — сказал он, притормаживая у обочины. — Когда увидимся?

— Будет время. — Она уже потеряла к нему интерес; зажатая и напряженная, она готовила себя к встрече.

— Сегодня вечером?

Вылезая из фургона, Мэри Энн бросила через плечо:

— Не сегодня. Не появляйся какое-то время. Мне нужно о многом подумать.

Обескураженный, Гордон собрался уезжать.

— Иногда мне кажется, что ты сама копаешь себе яму.

Она резко затормозила:

— Что ты имеешь в виду?

— Некоторые считают тебя слишком высокомерной.

Она покачала головой, отсылая его прочь, и рысью пустилась вверх по тропинке, ведущей к фабричному офису. Шум мотора стих за ее спиной — хмурый Гордон поехал обратно в город.

Открывая дверь в офис, она не испытывала ничего особенного. Она немного устала, ее по-прежнему беспокоил желудок, вот, собственно, и все. Пока миссис Болден вставала из-за стола, Мэри Энн начала снимать перчатки и плащ. Она чувствовала возрастающее напряжение, но продолжала как ни в чем не бывало, без каких-либо комментариев.

— Так, — начала миссис Болден, — значит, ты решила все-таки прийти.

Том Болден, прищурившись из-за стола, нахмурился и стал слушать.