Мэри Пикфорд

Люди знали, или полагали, что знают, чего хотела Мэри: юности Бадди («этой чертовой юности», по словам Фэрбенкса). В самом деле, она, казалось, очень гордилась внешностью своего возлюбленного. Может статься, она надеялась помолодеть в объятиях Роджерса. К сожалению, слава Бадди быстро увяла, и он вышел в тираж. Актер винил в этом только самого себя. «Я метался между сценой, кино и джаз-бэндом, — говорил он, — и в итоге не смог добиться успеха ни на одном поприще». Однажды Роджерс назвал свой разрыв с «Парамаунт» самым скверным решением, которое он когда-либо принимал. В глубине душе считая музыку временным хобби, он в то же время не обольщался в отношении своего актерского ремесла. «Я никогда не играл хорошо», — откровенно заявлял он.

Но у Роджерса оставались преданные поклонники в его родном городе Олат. В мае 1937 года местная газета с гордостью сообщила о том, как он спас жизнь Конни Босуэл, которая заснула в своей гримерной с сигаретой в руке. Роджерс, выступавший на том же концерте, вытащил ее из горящей комнаты, а затем лично погасил пламя. Через шесть недель Бадди проявил еще больше героизма, достигнув того, чего мало кто от него ожидал.

«Сначала я старалась не думать о новом замужестве», — писала Пикфорд в книге «Солнечный свет и тень». Но Роджерс, делавший Мэри предложение за предложением с тех пор, как она получила разрешение на развод, устал от ее уклончивости. Как и Фэрбенксу и Оуэну в свое время, ему пришлось предъявить ультиматум. «Глупо вести себя так, — сказал он Пикфорд. — Вы знаете о моих чувствах к вам. Они никогда не являлись секретом ни для вас, ни для кого бы то ни было. Если вы не хотите выходить за меня замуж, прямо скажите мне об этом. Теперь все зависит только от вас. Я больше не стану возвращаться к этой теме».

Пикфорд задумалась. Роджерс любил ее, обещал заботиться о ней. Его отличали простота и открытость. Даже в семье Фэрбенкса его любили. Он обещал Мэри более спокойную жизнь, чем та, которую она вела с предыдущим мужем. Кроме того, больше всего на свете она ценила преданность. В течение нескольких лет Роджерс обожал и поддерживал ее, демонстрируя свою лояльность. И, что самое главное, он по-прежнему считал ее молодой и красивой. Этого было достаточно.

В беседе с журналистом из «Либерти» Мэри говорила о том, что им пришлось пережить трудные времена: «А вы знаете о том, что я получила удовольствие, когда исчезла из памяти публики? Когда я находилась на вершине славы, меня толкали вперед с бешеной силой. Я не могла остаться наедине с собой. У меня не было личной жизни. Посмотрите, как тихо сейчас в этом доме. — Мэри и сама казалась очень тихой и умиротворенной. — Я испытываю облегчение от того, что все это кончилось. Я пережила головокружительный взлет». Мэри полагала, что сможет без труда изменить свою жизнь. «Я думаю, точнее, я в этом уверена, что продам Пикфэр. Я куплю маленький домик на берегу озера Эрроухед. Я хочу покоя». Она собиралась коротать там время, занимаясь верховой ездой, стрельбой из лука и игрой в теннис и «живя внутренней жизнью». Она больше не хотела быть Маленькой Мэри, обремененной бесчисленными обязательствами.

Все это произносилось с каким-то недоумением, словно Пикфорд, подобно змее, сбросила свою старую кожу и теперь удивлена собственной эластичностью и легкостью. «Я больше никогда не появлюсь на экране и не собираюсь возвращаться в театр. У меня не осталось амбиций. Возможно, я наконец-то становлюсь нормальной женщиной». Она хотела поделиться вновь приобретенными знаниями о жизни с окружающими: «Недостаточно жить ради себя одного. Вы становитесь узким, эгоистичным, ограниченным человеком». Новый брак обещал подарить ей всю полноту жизни.

17 июня они с Бадди, держась за руки, подали заявление. Выйдя из здания, Мэри с трудом пробилась к машине сквозь море цветов и кинокамер. Газеты сообщили, что на церемонию она наденет платье из голубого крепа и какой-нибудь подходящий головной убор. Мэри, стремясь побыстрее уничтожить образ Любимицы Америки, пришла к алтарю в маленькой фетровой шляпке.

Свадьба состоялась 24 июня 1937 года в доме Хоуп Лоринг. Мэри спешно наряжалась в Пикфэре и опоздала на десять минут. По словам Гвин, которая помогала ей, «платье сидело на ней не так, как нужно, и его пришлось подкалывать булавками. Тетя все время топала ногой и кричала: «Я не хочу!» — совсем как маленькие девочки из ее фильмов». Но когда Пикфорд, усыпанная орхидеями, наконец-таки появилась в доме Лоринг, она выглядела очень помолодевшей. Они с Бадди опустились на колени и поклялись чтить и любить друга — но не подчиняться; своенравная невеста отредактировала текст клятвы. На свадьбе присутствовали тридцать гостей. Только двое из них представляли семью Пикфорд — Гвин и Верне, дочь Лиззи.