Мэри Пикфорд

Но подавляющая часть публики не хотела верить в официальную версию. Было что-то притягательное в союзе Маленькой Мэри с магическим Фэрбенксом. Зрители почувствовали это. Когда чета прибыла в Нью-Йорк по дороге в Европу, где они собирались провести медовый месяц, у входа в отель их приветствовала ликующая толпа. Вечером, когда они пошли в театр, зрители встали и начали аплодировать.

Мэри рассчитывала на сказочное путешествие. Свои представления об Англии она черпала из произведений Диккенса. Она мечтала о переездах из города в город и об остановках в старинных необычных гостиницах. Больше всего Пикфорд волновало, простят ли ее поклонники и пресса. Несмотря на ликование зрителей в Нью-Йорке, она испытывала беспокойство, когда пароход «Лапландия» приближался к Саутгемптону. «Мне нечего скрывать из того, что касается моего первого брака. Я хочу забыть об этом кошмаре».

Но Англия, как и Нью-Йорк, уже обо всем забыла. Страна с трудом оправлялась от шоковых последствий войны: голода, лишений, безработицы. Утомленное заботами население желало развеяться и приветствовало новобрачных, словно стало свидетелем второго Пришествия. Первый дар супруги получили с неба: на палубу «Лапландии» спустился парашют с гирляндами роз и с мешками писем. Жители Саутгемптона, несмотря на дождливое утро, вышли встречать Мэри Пикфорд.

Как только публика увидела корабль, все бросились к сходням. «Их идолы материализовались, они стали людьми», — с придыханием писала «Дейли Мейл». Появление звезд кино среди простых смертных казалось настоящим чудом. Лицо Пикфорд потрясло репортера «Дейли Мейл». «Даже на расстоянии, отделявшем палубу от дока, можно было прочитать все мысли Мэри на ее удивительно выразительном лице». Окруженные толпой, кидающей в них цветы, новобрачные подошли к мэру, который выступил с приветственной речью, и в кольце из тридцати полицейских добрались до ожидавшего их поезда. Но восторженный прием в Саутгемптоне был только верхушкой айсберга всеобщей эйфории.

Следующей остановкой был Лондон, охваченный лихорадкой любви к Фэрбенксу и Пикфорд. Движение автомобилей вокруг отеля «Ритц», где остановилась чета, замерло в радиусе нескольких миль. По словам Александра Вуллкота, король Георг V на своем лимузине попал в пробку и в течение двадцати минут вынужден был наблюдать за неистовствующей толпой. Возможно, он испытывал чувство ревности, поскольку в этом массовом безумии ощущалось почти религиозное обожание. Лондонцы не сводили глаз с балкона Пикфорд. «Тысячи и тысячи людей, — вспоминала она, — ждали днем и ночью внизу, надеясь увидеть нас». Пикфорд и Фэрбенкс порадовали их, появившись на балконе и помахав им руками. Фэрбенкс даже вспрыгнул на балюстраду и повис на руках, словно настоящий киногерой. В тот вечер они отправились в «Вест Энд», чтобы посмотреть Джорджа Роби в пьесе «Джонни Джоунс». Они опоздали на спектакль из-за уличных пробок. Когда они вошли в зал, действие на сцене прервалось. Они заняли свои места в королевской ложе, украшенной британскими и американскими флагами. Спектакль возобновился только после десятиминутной овации.

Фэрбенкс был в восторге от таких знаков внимания. Мэри они раздражали. Фэрбенкс, который всегда тянулся к аристократии, взял ее на прием к лорду и леди Нортклиф (лорд был влиятельным газетным магнатом). Лорд Нортклиф пообещал им уединенное пребывание на острове Танет. Утром Мэри встала с кровати, открыла ставни и чуть не упала в обморок. Небо казалось черным от того, что крыша и вся стена дома напротив были усеяны людьми. Увидев Пикфорд в ночной рубашке, они начали радостно аплодировать.

Вернувшись в Лондон, супруги получили приглашение на благотворительный театральный вечер в парке, где ведущие английские актеры, сидя в палатках, собирали деньги для нуждающихся. Можно было, например, посетить предсказательницу судьбы мисс Бетси Честер, зайти в шляпную палатку мисс Виолы Три и мисс Уиннифред Барнс или купить чай со льдом у мисс Айви Фезерстоун.