Мэри Поппинс (перевод Б. Заходера)

И она фыркнула, как делала всегда, когда бывала недовольна.

Джейн с Майклом переглянулись и нахмурились, что должно было означать: «Не надо спрашивать ее больше ни о чем, а то мы никогда туда не попадем!»

На углу, возле табачного магазина, Мэри Поппинс остановилась, чтобы поправить шляпку. В магазине была одна из тех странных витрин, в которой вместо одного вашего отражения появляется сразу три, так что, если смотреться достаточно долго, можно подумать, что вы – это вовсе не вы, а целая толпа каких-то незнакомых людей. Но Мэри Поппинс, увидев сразу три собственных отражения, одетых в синие пальто с серебряными пуговицами и синие же, в тон, шляпки, просияла от удовольствия. Единственное, о чем, возможно, она жалела, так это что отражений слишком мало. Вот если бы их было тридцать или хотя бы двенадцать! Чем больше, тем лучше!

– Ну пойдемте же! – наконец строго сказала она, точно это Джейн и Майкл задерживали ее.

Выйдя на Робертсон Роуд, они дошли до дома № 3 и позвонили в дверь. Джейн и Майкл слышали, как звонок эхом отозвался в прихожей, и замерли, думая о том, что всего через несколько минут они будут в первый раз в жизни пить чай с дядей Мэри Поппинс.

– Конечно, в том случае, если он дома, – шепнула Джейн Майклу.

В это самое время дверь распахнулась, и на пороге появилась худая, болезненного вида особа.

– Он дома? – с ходу выпалил Майкл.

– Я бы очень тебя попросила, – сказала Мэри Поппинс, наградив Майкла свирепым взглядом, – чтобы ты позволил говорить мне!

– Здравствуйте, миссис Паррик! – вежливо произнесла Джейн.

– Миссис Паррик! – воскликнула худая леди, голосом еще более тонким, чем она сама. – Да как вы смеете называть меня так? Нет уж! Большое спасибо! Мое имя мисс Персиммон, и я горжусь этим! Надо же, миссис Паррик!

Казалось, она была страшно обижена, и Джейн с Майклом решили, что мистер Паррик, видимо, очень странный человек, если мисс Персиммон так рада, что она не миссис Паррик.

– Прямо наверх первая дверь! – взвизгнула мисс Персиммон и быстро пошла по коридору, продолжая твердить тоненьким голоском: «Миссис Паррик! Ну надо же, миссис Паррик!»

Ребята последовали за Мэри Поппинс вверх по лестнице. Наконец она остановилась перед дверью и постучала.

– Да-да! Входите-входите! Добро пожаловать! – раздался громкий, веселый голос изнутри. Джейн и Майкл прямо задрожали от волнения.

– Он там! – говорил взгляд Джейн.

Мэри Поппинс отворила дверь, и перед ними возникла большая светлая комната. В дальнем ее конце ярко горел камин, а посередине стоял огромный стол, накрытый для чая. Тут были и печенье, и пирожки, и целые горы всевозможных бутербродов, и даже большой сливовый торт, покрытый нежной розовой глазурью.

– Ах, как приятно! – приветствовал их громкий голос.

Джейн с Майклом оглянулись, пытаясь найти его обладателя. Но вокруг никого не было. Комната казалась совершенно пустой.

Вдруг они услышали возмущенный голос Мэри Поппинс:

– О боже! Дядя Альберт! Вы снова! Может быть, вы забыли, что сегодня у вас вовсе не день рождения?

Говоря это, она почему-то смотрела вверх, на потолок. Подняв голову, Джейн и Майкл, к своему крайнему изумлению, увидели кругленького, толстого, лысого человека, который совершенно свободно висел в воздухе. Расположился он там очень недурно, так как сидел положив ногу на ногу и даже читал газету.

– Дорогуша! – отозвался мистер Паррик, улыбаясь детям и виновато поглядывая на Мэри Поппинс. – Боюсь, что как раз сегодня и есть мой день рождения!

– Ай-яй-яй-яй-яй! – покачала головой Мэри Поппинс.

– Правда, вспомнил я об этом только вчера вечером и не смог предупредить тебя, чтобы ты пришла в какой-нибудь другой день. Ужасно неудобно, правда? – сказал он, глядя сверху вниз на Джейн и Майкла. – Да-да, вижу, вы удивлены, – тут же добавил он.

И действительно, рты ребят были раскрыты так широко, что мистер Паррик, будь он чуть поменьше, вполне мог бы упасть в один из них.

– Сейчас я вам все объясню, – невозмутимо продолжал тем временем мистер Паррик. – Дело вот в чем. Я очень веселый человек и иногда люблю посмеяться. Вы даже не поверите, сколько на свете вещей, способных меня развеселить. Я могу смеяться почти над всем! Честное слово!

С этими словами мистер Паррик вдруг затрясся в воздухе, видимо, развеселившись от мысли о собственной чрезмерной веселости.

– Дядя Альберт! – одернула его Мэри Поппинс, и мистер Паррик, вздрогнув, замолчал.

– Прошу прощения, моя дорогая! – сказал он. – Так на чем это я остановился? Ах, да! И самое смешное состоит в том… в том… Ну хорошо, хорошо, Мэри, я не буду больше смеяться… Так вот, когда мой день рождения выпадает на пятницу, я начинаю вдруг ощущать в себе необычайную легкость. Все во мне как бы приподнимается… Выше, выше, выше – и р-р-раз!

– Но почему?.. – начала было Джейн.

– Но как? – не вытерпел Майкл.