Мэрианн

— А я уж думала ты всё забыла. — Подруга выглядела ужасно довольной.

— Илин, я могу пройти в свою комнату? Элька сказала, что уже забронировала комнаты.

— Уже? Так быст… — Илин осеклась, увидев моё лицо. — Да, сейчас провожу.

Очень хотелось побыть одной. Не видя ни воинов, ни друзей. Надо было напомнить самой себе, кто я и во имя чего всё это. Подобно тому, как любовь роскошь для аристократов королевств, эмоции были роскошью для для князей. Впрочем, последнее было недопустимо для любого правителя. Сейчас, когда мы захватили порт, воины должны видеть только мою уверенность.

— Я хочу побыть одна, Илин, прости. — Попыталась остановить подругу, когда та закрылась в комнате вместе со мной, оставив Оливера за главного внизу.

— Не сегодня. За той дверью ванна, умой лицо, переоденься и расскажи мне, что произошло. Не официальную версию, а твою. Не верю, что Герфельд просто так изменил свою многолетнюю позицию и вмешался, ровно как и сомневаюсь, что ты так легко бросила знакомое графство и помчалась в порт. Молчу про то, что солдаты в чёрном отступили почти без боя.

— Вообще-то бой был. Есть павшие.

— Зная вас, могло быть и хуже.

Не став спорить, пошла в указанную дверь. Лукавить и оправдываться смысла не было. Только не с Илин. В конце концов, уже очень давно мне хотелось выговориться. Кому как не ей, пусть между нами и разница в десятилетие.

— Ради всего святого, вы серьёзно?! — Илин уже не первый раз за мой рассказ подскочила с места и начала расхаживать кругами по комнате.

— «Святое». Здесь это не уместно. В моей жизни нет места святому, пора привыкнуть. Я влюблена всем сердцем во мрак, но правлю красочным княжеством. В белых стенах же чуть не сгнила заживо.

— Это образно… Мэрианн!

— … Меня прогнали с доброго и действительно светлого, святого места дав только переночевать и помыться, сказав, что за мной слишком много смертей…

— Да мало ли кто что сказал!

— … Я видела смерть, на моих руках умирали дорогие мне люди, ровно как я и мой клинок несёт лишь смерть. — Мы говорили одновременно. С той лишь разницей, что я не прекращала монолог, а Илин напротив, пыталась перебить и остановить. — У ворот знакомые люди, с которыми делила еду и кров забрали жизни моих людей. Близких и дорогих. Я безумно рада, что ты жива, но Бранд умирал на моих руках у стен порта. Не говори мне о святом. Ровно как и не говори, что порт легко сдался.

— Мэриан, послушай, — Илин села радом со мной на кровать, обхватывая ладонями мои руки и привлекая внимание. — Я понимаю, что не сталкивалась со всеми трудностями, через которые ты прошла. Ровно как и вижу, что сейчас сломлена. Я не умею успокаивать и находить слова, но предлагаю посмотреть на сложившуюся ситуацию не предвзято.

— Внемлю. — Всё же отвернулась от стены, оборачиваясь к Илин.

— Предлагаю подытожить. Тебе не понравилось, что король решил за тебя и ты обиделась. Не спорь, это простая обида. Князю в свою очередь не хотелось никому отдавать дочь, которую слишком долго искал, поэтому он отказал в возможности мира. В результате король, преданный в лучших чувствах, решает заявить о себе и наконец врывается в войну. НО! Не перебивай. Вместо того, чтобы как взрослые люди поговорить и решить ситуацию, вы трое решили каждый играть в обиженных и уязвлённых и затеяли ещё более жестокую войну?!

— Не на много она и ужесточилась…

— Поверь, на много. Это я как житель порта говорю. Меньше поставок, а значит и меньше финансов у простого народа. Это вам, правителям, важен лишь ресурс, а подданным нужно на что-то жить.

— С твоих слов получается да… если убрать подробности, то так.

— Два идиота. — Буркнула под нос Илин, закатывая глаза.

— Что?!

— Я могла ещё понять, когда ты была на сколько наивной, чтобы добровольно направиться в руки к королеве, но быть на столько упрямой… — Мне было нечего сказать, потому молчала, опустив глаза на покрывало кровати, на котором сидели. — Ты не пробовала довериться ему? Просто и открыто. Действительно довериться, положиться. Мир не может состоять только из предательства и быть на столько… — Илин замялась, пытаясь подобрать слово.

— Мир не может быть на столько жестоким? — Продолжила я за подругу. — Но напомню, из подземелья и грязи меня вытащила шестнадцатилетняя девочка, уж простите за прямолинейность. — Процедила сгоречью. — В этом мире осталась горстка людей которыми по-настоящему дорожу и я боюсь сближаться с кем-либо из них.

— Они не могут все предать!

— Нет, не предадут… Некоторые даже умрут за меня… — Я невидяще смотрела вперёд. Перед глазами стоял образ Бранда, где на лице навсегда замерла улыбка с окровавленными губами. — Я доверилась отцу, князю и молчанием ранила любимого. Старая ведьма велела мне не высовываться, но и тут сплоховала. Я безумно хочу нести мир, правда. Созидать, сеять праздник и любовь… Но несу только хаос и разрушения, смерть и боль… Любое моё действие, ровно как и бездействие приводит к какому-то результату и я не в силах остановить это безумное колесо.

— Сейчас вас на поле всего четверо.